– Значит, гэндзицу-рю, говоришь… Эмблема древней школы. Понятно…
Он зажмурился и тряхнул головой. Да, точно, один в один.
Такие же символы он видел на теле Стаса.
Гэндзицу-рю.
Самая древняя школа ниндзя…
Интересно, выпендривался Стас, делая себе наколку в виде символа утраченной школы, или же она появилась на его теле неслучайно? Н-да… Вопросы, вопросы – и ни единого намека на ответ.
– А ты ожидал чего-то другого? – горько усмехнулся Виктор. – В то же болото, Витя. В то самое болото завтра с утра – шагом марш!
Он легонько провел подушечкой большого пальца по дракону на рукояти меча, но, помятуя недавний опыт, нажимать не стал.
– Выстрелы, говоришь? Хорошо, Саша, верю на слово.
Виктор осторожно дотронулся до троса, уходящего в темноту.
– Вот все-таки Сашенька сука, – задумчиво произнес он. – Типа, на тебе, любимый, мину, разбирай, осваивай… Японская якудза-то, может, и не против заполучить секрет полной отмороженности. Но при этом, если я ненароком проткну себя этой хреновиной, завтра в восемь утра никто под дверью в истерике биться не будет.
Штырь по-прежнему торчал во входной двери. Виктор изо всех сил ухватился за рукоять двумя руками и нажал на вторую «кнопку».
Его с чудовищной силой дернуло вперед и протащило с метр по полу, но он ценой огромного усилия все же смог устоять и не воткнуться носом в паркет.
С противным скрежетом вылетел из двери ребристый штырь, и будто кузнечным молотом ударило в рукоять меча…
Ниндзя-то вылетел из рук Виктора, словно он держал в руках реактивный снаряд.
Виктор обернулся.
Всаженный в стену на треть клинок вибрировал, как натянутая струна. Сверху что-то затрещало, посыпалось, и с потолка на пол рухнул солидный кусок лепнины.
– Вы что там, совсем охренели!
Голос за стенкой был полон неподдельного гнева.
– Полпервого ночи! Людям завтра на работу вставать!
– Да, да, – тихо сказал Виктор стене. – Нам тоже завтра вставать. Вернее, уже сегодня.
Он подошел к стене и взялся за рукоять меча. Стараясь не дотрагиваться до фигурных кнопок, потянул…
Не тут то было!
Клинок засел в стене намертво.
Виктор набрал в грудь воздуха, уперся ногой в стену и рванул со всей дури.
Меч вылетел из стены. Вместе с мечом с потолка рухнул на пол еще один кусок лепнины, побольше.
– Ах ты, сука! – взорвался голос за стеной. – Ты что, издеваешься?! Да я щас вычислю, где ты живешь, возьму биту и так тебя отхерачу!..
– Возьми, – пожал плечами Виктор, глядя на черный меч в своих руках. – Заходи. Только ночную вазу с собой прихвати. А то мало ли что. За три года вся квартира дерьмом провоняет.
– Да я тебе!.. Да ты мне!..
Вопли за стеной стали глуше, смешавшись с женским щебетанием. Видимо, воинственного соседа принялась успокаивать его менее воинственная половина.
– Так то оно лучше, – сказал Виктор. – Только вот…
Он присел на кровать.
– Не может быть, чтоб такие штуки – и не фиксировались. Как же тогда мечом-то махаться, если оно в любой момент стрельнуть может тебе же в морду?
После непродолжительного исследования оказалось, что проткнутый мечом маленький черный инь-ян поворачивается на сто восемьдесят градусов и в повернутом положении рукоять остается просто рукоятью без тенденции выстрелить хозяину в живот ребристым штырем.
Дракон тоже легко поворачивался.
Потом Виктор нашел отлетевшее при выстреле навершие рукояти. Металлический колпак с легким щелчком встал на свое место – конструкторы предусмотрели, что у хозяина меча может не оказаться доли секунды для того, чтобы его снять.
– Гении, – вздохнул Виктор. – Только до веревочки не додумались, чтоб его после выстрела не искать.
Он подошел к окну и распахнул створки.
За окном в ночном небе мягко светила луна.
Виктор направил черное лезвие в макушку ночного светила, прищурился и нажал на дракона.
Выстрела не последовало.
– И на том спасибо, – сказал Виктор мечу. – Типа, начерно познакомились.
Он закрыл окно, подошел к кровати – и только сейчас почувствовал, как же он устал. За стеной еще раздавалось едва слышное бурчание соседа.
– Спокойной ночи, – кивнул Виктор стене. – И тебе приятных снов, – добавил он, обращаясь к мечу. – Надеюсь, что по ночам ты не ползаешь по комнате, не ловишь мышей и не кусаешь спящего хозяина за пятки.
* * *Птица была назойливой и щебетала не умолкая.
Он взял палку, подкрался к дереву… Беззаботная трель птицы раздавалась прямо над головой. Над ней же была лысая ветка без листвы – но птицы на ней не было. Была трель, была ветка…
В недоумении он остановился, после чего от досады со всей дури шарахнул палкой по пустой ветке, взвыл от боли и… проснулся.
Он так и заснул на кровати, не выпуская из руки рукоять меча, который во сне стал палкой. Рукой он саданул по спинке кровати. А птицей был дверной звонок, который какой-то гад нажал и не отпускал, а тот заливался соловьиной трелью. Скорее всего, невидимый гад жал на звонок уже давно, потому что в электрических кишочках нехитрого прибора уже что-то начало заметно хрипеть.
Виктор отпустил меч и стал усиленно тереть глаза. Глаза разлипаться не хотели. И вообще, очень хотелось послать все к чертовой матери, снова завалиться на кровать, накрыться подушкой – и пропади пропадом этот простуженный соловей вместе с гадом, который…
– Чтоб ты сдох! – с душой сказал Виктор и встал с кровати. – Достал, падла!
В воображении нарисовался вчерашний сосед из-за стенки, в семейных трусах и с обещанной битой.
– Ладно, – сказал Виктор, закипая. – Щас разберемся.
Он направился к двери. Звонок мгновенно перестал щебетать. Воображаемый сосед, устрашившись Викторова гнева, бросил свою биту и припустил по лестнице. Виктор усмехнулся, не заглядывая в глазок, повернул бобышку замка и резко распахнул дверь.
За дверью стоял японец.
То, что это японец, Виктор понял сразу. Сонная муть рассеялась, и как-то разом всплыло в памяти все, что было вчера. И не мог, по определению, невысокий человек со скуластым лицом и раскосыми глазами быть таджикским гастарбайтером или новым дворником туркменской национальности. Притом что ни те ни другие не носят дорогих антрацитовых костюмов. Да и потом, согласитесь, что, ежели в вашей квартире вдруг завелась пара старинных японских мечей, нет ничего удивительного в том, что однажды к вам в дверь позвонит настоящий японец.
Виктор вздохнул и посторонился.
Японец вошел и встал в коридоре столбиком. Руки по швам, лицо – как у Будды, без следа морщин и эмоций, словно из камня вырезанное. И глаза в лице словно глиняные шарики в узких бойницах дота.
Шарики шелохнулись, обозревая убранство Викторовой квартиры, и вернулись в исходную.
– Вы готовы? – спросил японец без малейшего намека на акцент.
– Всегда готов, – пробурчал Виктор. – Что, уже выезжаем?
Японец чуть повернул голову и внимательно посмотрел на хозяина квартиры. И от этого взгляда почему-то Виктор чуть ли не впервые в жизни почувствовал себя неловко.
– Машина внизу, – сказал японец, повернулся и
