Вместе со мной в комнате было еще несколько человек, в том числе двенадцатилетняя дочь семьи, которая владела этим домом. Лежа на земле, я видел, как она подошла к окну, из которого я выпрыгнул. Я оставался невидимым в кустах вдоль небольшого ручейка, который протекал около дома. Ночь была очень темной. Было ужасно холодно, но я оставался лежать неподвижно довольно долго, пока наконец не услышал, что полиция уходит из дома. Тогда, полагая, что опасность миновала, я тихонько прокрался назад. Но в ту ночь мне больше не удалось отдохнуть. Через два часа эта пытка повторилась, и полиция показалась снова. Наверное, кто-то заметил, как я снова вхожу в дом и предупредил власти. На этот раз пришли всего двое. Они заявили, что пришли за аккордеоном, который видели под кроватью во время обыска два часа назад. Не знаю, действительно ли они были настолько мелочны или это был просто предлог, который они изобрели, чтобы сделать еще одну попытку обнаружить меня. Я молча и неподвижно лежал в кровати, но никто так и не вошел в комнату. Я слышал, как всего через несколько минут эти люди ушли.
Я понимал, что люди, жившие в доме, были теперь напуганы. Я сказал женщине-хозяйке дома, что она не должна никому говорить, что я здесь. Я чувствовал себя неудобно по отношению к живущим здесь людям, понимая, что одним только своим присутствием подвергаю их опасности. Я собрал свои скудные пожитки и вскоре, как только полицейские удалились на достаточное расстояние от дома, ушел. Остаток ночи я провел, слоняясь по лесу, стараясь держаться подальше от городских зданий.
На следующий день я переселился в другой дом в Бад-Кудове, хозяйкой которого была жена торговца. Я был знаком с этой семьей, но не очень хорошо. Но, как выяснилось, и здесь мне не удастся найти надежное пристанище, так как сосед выдал меня, сообщив властям о моем присутствии в доме. Однажды примерно в полдень к этой женщине-торговке подошли полицейский в форме и в гражданском. На этот раз у меня не было возможности скрыться. Дом стоял на главной улице. Фасадом он выходил на нее, а жилые комнаты выходили на задний двор. Я помогал женщине в магазине, чтобы оплатить свое жилье, убирая помещение и раскладывая товар. Когда полицейские вошли, я как раз шел в переднюю часть дома, в магазин. Мы сразу же встретились глазами. Я беззаботно улыбнулся и, развернувшись на 180 градусов, неторопливо направился назад, но мне не позволили так быстро удалиться.
– Эй, вы, вернитесь. Вы здесь хозяин? – остановил меня один из офицеров.
Я ответил по-немецки:
– Нет, я только работаю здесь. Схожу разыщу хозяина.
В магазине на виду были свалены несколько упаковок рекламных материалов. Почему-то двое полицейских сосредоточили на них свое внимание. То, что они отвлеклись, дало мне возможность выскользнуть через заднюю дверь. Услышав мой разговор с двумя полицейскими, из жилой части дома в магазин вошла хозяйка. Она прошла к ним сразу же после того, как я вышел. Я спустился вниз и схватил ведро с водой, будто выполняя приказ хозяев, и с ним в руках проследовал за дверь во двор. Оказавшись на улице, я перемахнул через забор и побежал в лес. Как следует спрятавшись, я повернулся в сторону дома и увидел, что его тщательно обыскивают. Женщина звала меня, но я оставался в лесу.
Через час я понял, что опасность миновала, и вернулся в дом. Женщина встретила меня у входа внимательным взглядом и спросила, в чем дело. Я сказал ей, что, если впредь будет снова происходить что-то похожее, пусть она говорит, что я ее сосед. Но она явно была встревожена случившимся по моей вине, поэтому мне снова пришло время уходить. До ночи я закончил с работой, которую она мне поручила. Поблагодарив женщину за гостеприимство, я покинул и этот дом.
Под покровом ночи я добрался до поселка Ержиковице. Здесь у фермера Драшнера была еще одна ферма. В доме фермерского дома был чердак, который был свободен, поэтому я решил найти в нем убежище. Подойдя к дому, я убедился, что он пуст. Дверь была открыта, поэтому я сразу же вошел внутрь. Было темно, но я прежде уже бывал здесь, поэтому хорошо ориентировался внутри. Я поднялся в мансарду, оттуда – на чердак, потом спустился по ступенькам в маленькую комнату. Я попробовал открыть дверь в комнату, но она оказалась заперта на засов. С помощью имевшегося у меня ножа я попытался отодвинуть засов и открыть дверь. Потом медленно, всего на несколько сантиметров, распахнул дверь и почувствовал, что из комнаты выходит теплый воздух. Там кто-то разжег огонь в печи. Значит, внутри кто-то был.
Примерно с минуту я колебался. Из комнаты не доносилось никаких звуков. Слегка открыв дверь, я прокричал:
– Выходите или я буду стрелять! – хотя у меня не было оружия.
Я услышал, как заскрипели доски пола и кто-то медленно поднялся со стула и пошел к двери. Что-то стукнулось о стену, как будто с нее кто-то что-то снимает. Может быть, это было оружие? Наверное, угрожать было не самой удачной задумкой с моей стороны. В моей голове стремительно, одна за другой, роились мысли о том, как бы мне защитить себя в случае нападения, но у меня не было времени что-то придумать. Дверь вдруг широко распахнулась, и передо мной возник мужчина, поднявший над головой топор. Я закрыл голову руками, но при свете огня заметил, что это был фермер. Он сразу же узнал меня:
– Оскар! Я так рад тебя видеть!
Фермер опустил топор, и мы крепко обнялись.
– Мы здесь чуть не довели дело до беды, не правда ли?
Я в ответ выдохнул:
– Согласен.
– Заходи и погрейся.
Я вошел в комнату, и он быстро закрыл за мной дверь. Мы рассказали друг другу свои истории, которые оказались жутко похожими. Фермер сказал, что и его тоже преследуют власти. Я объяснил, почему мне пришлось покинуть Бад-Кудову: за мной тоже идет охота. Фермер поведал, что его тоже выдал сосед, который сообщил о нем как о лице, скрывающемся без документов. Сосед был настроен так воинственно, что однажды явился на ферму, подошел к
