Внутренний двор дворца с большим фонтаном в середине, создающим прохладу, окружен двухъярусными мраморными, заостренными кверху, арочными аркадами, украшениями древнегреческих скульптур. Вокруг фонтана разместились лежащие мраморные львы, а по всему двору в огромных вазах росли настоящие пальмы и папоротники.
Небольшая площадка, выложенная коврами и подушками, с маленькими столиками, сервированными вазами со сладостями. Пахлава и шербет, вишневое суфле и виноград, гранатовый сок и яблочный сидр, холодный каркаде и главное угощение – кофе.
Недалеко от ковров, в уголке, на горячих углях стоят длиннохвостые кофейники и «турочки» на раскаленном песке, в которых варится крепчайший кофе, разливаемый в маленькие пиалочки и подаваемый вместе с маленькими тарелочками с финиками, приторная сладость которых должна подчеркивать вкус терпкого кофе.
Компания разошлась по группкам и интересам. Не знаю, как себя вести в этой ситуации. За столом под изучающими взглядами соседей почти мгновенно справился с двузубыми вилками и салфетками. Не плямкал и не отрыгивал от обжорства, пользовался разными стаканами и даже не разлил вина.
Во внутреннем дворике оказался в ситуации, когда как вассал в присутствии сеньоров не должен сидеть и даже гулять свободно, вдруг ненароком царственную особу задену.
Решил остановиться у колонны и рассматривать собравшихся в зале со стороны.
Долго стоять мне не пришлось, первыми ко мне подлетели мальчишки и девочки. Конечно же, будущих воинов и правителей в первую очередь заинтересовал кортик и перевязь, на котором он висит.
Вначале увидев потертые, со слегка стершейся позолотой ножны, мальчик, потрогав, удивился, что это не золото.
– Так это не настоящее золото. Значит, и клинок этого маленького кинжала дешевка! – возмущению маленького принца, носящего на поясе огромный кинжал, инструктированный золотом и с широким и длинным лезвием, не было предела.
– Что вы. Ведь цена личного оружия не оценивается только по ножнам или количеству золота и драгоценных камней на рукоятке. Ширина и длина лезвия также не всегда ценнее тонкого и узкого клинка.
В первую очередь это оружие ближнего морского боя в условиях маленьких внутренних помещений или на мачте, где огромный клинок скорее помеха, чем помощник. Кроме этого, морской кортик еще имеет большое родство с оружием истинного рыцаря, так называемого «кинжала милосердия», длинный и тонкий клинок которого, проникая через щели лат или шлема, позволяет прервать мучения умирающего рыцаря, – стараюсь сгладить и изменить первое впечатление и перевести внимание маленького принца на другие ценности. – Хочу еще обратить ваше внимание на другие ценности, не измеряемые золотом. Такие понятия, как память, любовь и символ, присущие каждому человеку.
– Какое отношение к оружию имеют любовь и символ. Это мысли для девочек, а не для настоящего воина, – маленький принц буквально фыркнул от возмущения.
– Вы ошибаетесь, маленький принц. Очень ошибаетесь. Вот, как пример, этот кортик. Это не просто оружие, это символ того, что это оружие морского военного, не торговца или рыбака, а боевого капитана, не зря на нем показан океанский корабль, типа тех, на которых сейчас ходят в Индию португальцы. Этот корабль еще больше. Кортик вручают в морской закрытой академии, как у древних греков, и он служит символом и памятью о морской академии. Вы ведь помните своего первого учителя, который начал вас учить обращаться с оружием.
О любви. Что же это за рыцарь, у которого нет своей дамы. Так не бывает. Ведь у вас есть мать и сестры, которых вы искренне любите и помните. А когда вы станете мужем и отцом, разве вы сможете забыть мать ваших детей? – вот вам и ответ о любви. Любить – значит помнить и заботиться о близких тебе людях и памятных вещах. Например, память о родителях и вещах, которые их напоминают.
Этот кортик для меня память о поколениях моих родителей и людей моего рода, которые погибли, защищая меня, которые остались далеко от этих мест, о том, что мне еще надо восстановить свой морской род и семью, вернуть свои земли, вновь защищая честь своего повелителя в море и на земле.
Теперь о качестве этого клинка. Смотрите, это не дамасский клинок. Это булат и символ мастера, сделавшего его, и личный номер клинка. Набор цифр никогда не повторяется, как воин никогда не похож на другого и имеет индивидуальный стиль.
Казалось, что мне суждено было остаться в собеседниках только у этого маленького принца и его друзей, как в общение вступили девочки. Моя одежда и ткани, из которых они изготовлены, заметили маленькие рукодельницы. Даже принцессы в это время заняты ручной вышивкой, а не машинной. Не заметить качество швов одежды нового члена застолья не могли разве что только слепые. Привыкшие к тому, что шелк, атлас и парча, и ткани из Италии и Венеции – самые дорогие ткани, высокородные швеи и вышивальщицы оставить мою одежду без внимания не могли. Особенно если как в сказке, кричит ребенок: «А король-то голый!»
Именно так произошло и с моим нарядом. Только – наоборот. Первыми не выдержали маленькие принцессы, взявшие ткань и швы моего наряда, как говорится, в руки, даже не спрашивая моего разрешения. Маленькие детские ручонки просто начали выворачивать полы моей ветровки, с удивлением рассматривая машинный шов.
– А что это за ткань? А где вам так шили одежду? А что это за шов? Сестра, иди сюда, нам такого шитья не показывали!
Еще одна увидела браслет на моей руке, с его удивительно однообразной цепью звеньев, каждое из которых выполнено с филигранной точностью и микроскопическим, почти голографическим рисунком танцующей девушки на единственной пластине.
– А я такого браслета еще никогда не видела. А кто эта девушка? – новый интерес проснулся среди женской половины, чувствующей себя без нескольких килограммов золота на теле просто голой.
Стайка детей, привлекая внимание старших, обступила меня.
Начался вечер вопросов и ответов. Как-то само собой, будучи вовлечен в беседу с детьми, к которым вскорости подтянулись и взрослые, удалось войти в компанию будущих правителей империи. На этот вечер!
Наконец выпито несколько пиал кофе, съедено несколько разных сладостей и фруктов. Наконец начали подходить слуги, предлагая вымыть руки в воде, в которой явно растворили как минимум флакон духов. Званый ужин закончился, и все начали расходиться.
На следующий день уже, словно так и должно быть, меня слуга привел на обед. Потом за мной пришли на ужин.
На третий день уже никто не оборачивался на мое появление. Стул с моим гербом и место за столом стали моими в этом обеденном зале.
Город Кафа, в будущем Феодосия, если смотреть из окон дворца принцев, расстилался у основания горы, на которой главенствовала цитадель. Сравнительно небольшой город по меркам третьего
