Одному из самых образованных людей православного мира мысль о развитии владений митрополии за счет заморских земель, затраты на которые составят всего лишь священнослужители в сопровождении освоения диких земель и помощь в идейной поддержке похода миссионеров, пришлась по душе.
Понимая, что на далеких островах нет богатств и даже великого будущего, главный упор мной был сделан на создание миссии и Новой Готии в Южной Америке, с последующим освоением территории Аргентины, Уругвая и Парагвая, местности с климатом и степью, похожей на Дикое поле Северного Причерноморья.
В этих краях найдется место и религиозным государствам и кочевьям для козачьих и татарских пастбищ. Практически за одно поколение можно добиться контроля над всей Южной Атлантикой и Америкой, приобщив в лоно ортодоксальной церкви сотни тысяч индейцев.
Вот такой, будоражащий ум и воображение, замысел экспансии православного люда за океан был предложен для рассмотрения митрополиту и владетелям Мангупа.
Далее оставалось только откланяться и постараться вернуться домой, на остров Александровский, вместе с новыми людьми своего клана, что с максимальной скоростью я и исполнил. Хочется уже иметь дом, а не палубу или чужие хоромы, где приходится жить в примаках.
Маленький островок, вдруг ставший местом жительства небольшой группы людей, за период моего отсутствия практически освободился от деревьев и кустов, превратившись в настоящую стройку, где заросли деревьев сменились на деревянный двухэтажный блокгауз со сторожевой башенкой, поднимающейся над крышей, три большие хижины жителей, небольшой пирс с лодками рыбаков. Блокгауз, конечно, строили по принципу обычного козацкого куреня – зимнего дома козака, слегка подправив постройку под требования хозяина и увеличив размеры.
Небольшой подъемный мостик обеспечивал сообщение острова с левым берегом Буга через такой же небольшой стационарный деревянный помост, по которому мог пройти только один человек.
Приведенный мной к острову караван судов наполнил остров и окрестности людьми и судами. Как обычно, вновь появились проблемы с расселением людей и складированием привезенного добра. Срочно пришлось строить новые постройки и сараи, осень уже вступила в свои права, по ночам и утром пробирая тело пронизывающим холодком. Имея почти в четыре раза больше людей, чем было ранее, смог начать думать о дальнейшем развитии строительства и производстве.
Во-первых – приступили к постройке водяного колеса, позволяющего открыть на острове мастерскую по изготовлению бумаги, приступить к работам по изготовлению бетонных смесей на основе использования мельничных жерновов, лесопилку, кузницу с механическим наддувом и молотом. Даже подъемный мост можно поднимать с помощью такого механизма. Правда, по поводу мельничного колеса и работы с его участием планы продвигались еще далее и возвышеннее. С помощью течения реки владетель Мигии собрался, с помощью механики, организовать волок через первый порог. Ведь не только Архимед мог таскать за нос римские галеры в Сиракузах или торговые суда в порту. Надеюсь, что механический волок через участок реки длиной всего 30 метров возможен и с использованием технологий XVI века.
Это в будущих планах. А пока пришло время наведаться в селение Гард, будущую Богдановку и региональный центр Бугогардивской паланки Войска Запорожского Низового («Верных Козаков») времен Очакова и покорения Крыма. Небольшое селение, существующее еще со времен остготских и Атиллы, раскинулось на правом берегу Южного Буга. Жители его занимались в основном рыболовством, пчеловодством и охотой. Здесь же расположился и самый северный гарнизон Османской империи в виде полусотни ветеранов янычарского корпуса, выполняющих роль гарнизона «глухой крепости на границе Киргиз-кайсацких степей!», как было написано в «Капитанской дочке», только не российского, а турецкого типа на реке Буг.
Небольшие, но существенные отличия все же были. Через поселок проходил один из «чумацких шляхов», для чего и существовала паромная переправа, прикрываемая небольшой деревянной заставой с деревянным тыном и куренем, внутри которого жил гарнизон из полусотни ветеранов под руководством одноглазого Ибрагима-аги, у которого было аж три дочки на выданье и пара разновозрастных жен. Куда там вдовому капитану из российской классики с единственной дочерью!
Известие о появлении всего в десятке километров от Гарда небольшого поселка на острове до селения дошло уже давно, а вот новость о появлении в местности настоящего османского войнука и бея империи, а не татарской орды, вызвало приятное ожидание жителей. Есть теперь, к кому посылать за помощью в случае появления козаков ляшских или московских, регулярно с набегами посещающих османскую часть Дикого поля.
Увеличение числа людей в селении позволит ускорить развитие села и торговли в регионе, в котором кроме местных жителей живут только появляющиеся пару раз в году кочевья татар, из своих копеечных богатств обеспечивая реализацию выловленной рыбаками в Буге рыбы. Новые жители близлежащего поселения открывают новые отношения в матриархальных планах в плане женихов и невест для младшего поколения. В маленьких удаленных от метрополии поселениях этот вопрос имеет очень большое значение, нередко заставляя молодежь идти в походы за невестами.
В селении, назначенном волей султана как куренное владение бея Ингваря, теперь необходимо было создать инфраструктуру куренной вотчины. Оказалось, что вместе со мной в поход ходили семеро козаков, живущих в зимниках (хуторах) на Буге и Ингуле, во владениях бея Ингваря, ставших основой контингента нового куреня.
Определили, где будет строиться церковь будущего куреня, сам курень и куренная церковноприходская школа. Отец Фома с уже ставшим братом Стефаном, за которым ходил новый послушник Алексис, начали составлять первую перепись войнуков и ямаков нового куреня. Собрали народ и представили им семерых козаков, одним росчерком пера превратившихся в куренных старшин, служителей и претендентов на должности в иерархии куреня.
Куренной атаман бей Ингварь получил в подчинение казначея Кушко, судьей дядьку Машука, кантажного (налоговика) Конежука, обозного Шевчука, писаря Кравчука, гармаша (пушкаря) Миколайчука, двух есаулов (сотников) Манько и Круняка, а также довбыша (барабанщика) Миколу. Все восемь козаков стали войнуками и соответственно дворянами бея Ингваря, получив право носить красную одежду и красные бурки. Одели красные бурки восемь готов, капитан наемников и присягнувшие мне трое восточников.
Теперь я получил свой двор, с огромным дефицитом простых козаков, солдат и крестьян. Должность нашлась всем козакам из моего окружения и округа. Кроме дядьки Машука, даже слуга Николай вдруг стал барабанщиком-сигнальщиком бея Ингваря. Администрацию набрали, а вот где набрать еще войнуков и сотни ямаков. Вопрос с ясырем по людям вновь встал на первое место.
Так как «батькив» в новообразованном курене еще нет и не предвидится их скорое появление, то решили использовать имеемые в подчинении опытные кадры из числа ветеранов на пенсии от янычаров. Гарнизон маленькой крепости никуда не исчезает, а янычары местного поселения уже давно завели здесь семьи и знакомства. Поэтому своей властью записал всех «пенсионеров» в куренные батьки,
