— Может еще кто хочет к ним присоединиться? — спросил другой аксакал. Ни тревоги, ни паники среди них не наблюдалось.
— Пока это не известно. Отозвался Грыз. — Великий хан в эти дела вмешиваться не станет. Он все отдаст на волю Отца. — Все снова закивали, соглашаясь с его словами.
— С Худжгархом уже говорил? — спросил первый дед и кинжалом поковырялся в зубах. Они обсуждали начинающийся поход против них. словно сами собирались на рыбалку и разговор шел о снастях. — Леску взял? А удочку? Червяков не забыл? — Спокойно, даже лениво.
— Нет. Чтобы вызвать духа мщения, нужно два дня возносить молитвы. Сами знаете. — И сидящие деды, опять закивали.
— Ну, тогда мы пойдем, собирать всех на молитву, — молчавший до этого один из старых воинов, хлопнул ручищами по бедрам и легко как юноша поднялся. За ним поднялись остальные. — Идите, — проводил их Грыз.
Вот и весь военный совет Как в Филях у Кутузова. Кратко и по существу. А главное неужели они так уверены, что придет Дух мщения и снова поведет их к победе? Я задумался. — Что будут увеличивать благодать это хорошо. Но теперь мне в образе Худжгарха среди них появляться нельзя, а побеждать надо. Видимо Рок проиграв битву за души этих орков, принял кардинальное решение — свидетелей просто уничтожить. Что может быть проще, пошли к племенам проповедников. надели их даром показывать простые чудеса и натравить их на других. Мда. Времени мне на раскачку не дают. Надо срочно готовить своих проповедников и отправлять их читать проповеди племенам. Иначе вся жизнь превратиться в междоусобную войну. И надо повидать деда Ганги, поговорить с ним.
Я снял невидимость и уселся на место гостей. Грыз спокойно посмотрел на меня. Как будто я отсюда и не уходил. — Есть будешь? — спросил он. Я отрицательно покачал головой.
— Есть новости, — ответил я на его манер. — В образе духа мщения я не могу больше присутствовать на поле боя. У меня появился противник, гораздо более сильный чем я. И ваш Отец запрещает нам в божественной форме участвовать в битвах.
— Это правильно, — согласился Грыз. — Дети степи сами должны решать свои вопросы. — Ты и так нам помог. У меня под седлом теперь больше двух тысяч в трех лагерях. К нам присоединилось одно из племен, на землях которого мы нашли пристанище. Я думаю мы справимся сами.
— Не справитесь! — не согласился я. — Мой и ваш враг хитер и будет поддерживать племена выступившие против «Свидетелей». Я тоже буду с вами, но в человеческом обличии. — Я помолчал, давая время Грызу, обдумать мои слова.
— Хорошо повелитель, — согласился он. — Меня это радует. У тебя уже есть план?
— Только наметки. Мне нужно знать пути выдвижения племен. Отправляй разведку. Самое лучшее решение разбить их по частям. Кроме того нужно подобрать десять пар стариков, умеющих рассказывать истории. Я сделаю, вернее Худжгарх сделает их своими пророками, наделю силой и оправлю проповедовать среди племен. — Грыз внимательно слушал, наклонив голову и что-то в уме прикидывал.
— Хорошо, все это я организую. Еще что-то нужно?
— Пока только это. Готовь войско к боям с превосходящими силами. Учить тебя не надо, ты и так знаешь новые принципы ведения войны. Ложное отступление и атака из засады. Я подготовлю амулеты для десятников и сотников. Подготовь группу из самых старых орков, они будут сражаться магией. Три отряда по пятьдесят воинов хватит. Через седмицу я появлюсь вновь.
Орк только кивнул. Ему было все понятно. Задачи поставлены, осталось их распределить и выполнить. А остальное в руках Отца. Ни сомнений, ни страха в душе Грыза я не заметил. Только холодная расчетливость и желание действовать.
Общая картина мне была ясна. Предстоит война и в ней нужно победить, но победить так, чтобы потери моих свидетелей были минимальны. Кроме того нужно подумать о том как поступить после победы. Мы находились на землях еще недавно принадлежащих сивучам. Теперь их остатки ушли и соединились с остатками племени муйага. Часть, небольшая надо признаться, присоединилась к «свидетелям». Ближайшие к нам племена трох, чахоя, шкариназ. Племена не самые крупные и запятнавшие себя связями с лесными эльфарами и демонами. Сейчас они как бы изгои, кроме того они участвовали в штурме ставки Великого хана. Вот к ним и нужно отправлять пророков, в первую очередь. Они обижены, их юноши не примут участие в походе и на этом нужно будет сыграть.
Помочь им восстановить свою гордость и силу. Как это сделать еще предстоит продумать. Сейчас главное разделить племена решившие идти на войну против моего воинства. Не дать им договориться. Применить принцип «divide et expugnare" — разделяй и властвуй. Сейчас будет самое то.
В золотом шатре Великого хана собрались трое вождей со своими верховными шаманами, Сам Великий хан, его правая рука и верховный шаман орков. Старый шаман сидел, полузакрыв глаза и как будто дремал, не встревая в разговор и не проявляя интереса к тому что говорили гости. А разговор шел нервный, на грани непочтительности. Гости не просили, а выдвигали требования. Но все же палку не перегибали.
От имени всех гостей говорили вождь и шаман племени Чибар, в недалеком прошлом ничем не примечательное племя.
— Великий хан, избран советом вождей и должен следить за соблюдением традиций нашего народа, — со скрытым упреком в голосе говорил некрупный, по орским меркам, но очень подвижный и видимо весьма ловкий мураза Дуда Анж. Остальные важно кивали головами. Дескать да это так. — Но мы видим что в степи зародилась никому не подконтрольная сила — Свидетели Худжгарха. Они уничтожают наших братьев, сгоняют племена с их земель. К ним стекается всякий сброд, отринувший свои рода. А Великий хан молчит. Почему? — он уставился на верховного правителя злыми глазками.
Хан спокойно выдержал взгляд, неспешно отпил гайрат их чашки, аккуратно поставил ее на маленький изыскано сделанный приставной столик. Также неспешно вытер губы расшитым полотенцем.
— Не пойму я, Дуда, — неспешно выговаривая слова, как будто он обдумывал каждое слово, ответил хан, — о чем ты говоришь? Владыка степи был искушенным правителем и не собирался подстраиваться под гостей. Но он был осторожен. Ему донесли что шаманы этого племени вдруг стали очень сильны они показывали чудеса, которые никто повторить не мог. Не могли
