Он тоже принял душ, побрился, надел чистые брюки, новую рубашку. Потом Алексей Михайлович прошел в кабинет, где его ждали помощник Моренко и начальник охраны Басалай. Их доклады сводились к тому, что происшествий не случилось.
Огурцов позвал горничную. В кабинет вошла женщина лет тридцати, аккуратная, опрятная.
— Кофе на всех! — распорядился босс.
— Что-нибудь еще?
— Пока нет.
— На завтрак будет омлет, Алексей Михайлович.
— Хорошо. Работай.
Горничная вышла.
— От Следственного управления мы отбились. Местный райотдел беспокоить нас вряд ли будет, — проговорил Огурцов. — Но… начальник РОВД, подполковник Гарин выделил фельдшерице охрану и машину. На решение вопроса с ней может уйти много времени. А мне только что звонил депутат, требовал ускорить процесс. — Он повернулся к Басалаю и спросил: — У тебя, Ринат, выхода на начальника РОВД нет?
— Нет, Алексей Михайлович. На него ни у кого выхода нет. Он здесь временно, дабы пройти карьерную ступень и отправиться на повышение. Гарин не станет связываться с местными проблемами, когда ему светит генеральская должность. Но постоянно держать своего водителя при фельдшерице он тоже не будет.
— И сколько ждать? — недовольно спросил Огурцов.
Басалай ответил довольно резко:
— Ну не валить же еще и водителя начальника РОВД! Тогда менты вконец озвереют и так землю рыть начнут, что нам мало не покажется. Дело по участковому они долго не закроют. Убийства своих людей менты не прощают.
— Никто и не говорит, что надо валить еще одного полицейского. Достаточно будет как-то напомнить фельдшерице тот душевный разговор на дороге.
— Надо было хату ее спалить к чертям собачьим сразу после базара, — заявил Басалай. — А теперь в Коринку соваться стремно. Новый начальник РОВД выставил между Сантово и деревней мобильный патруль ППС.
— И с чего бы такие заботы о какой-то фельдшерице?
— А хрен его знает, Алексей Михайлович, сам не пойму.
Горничная принесла кофе. Все принялись смаковать ароматный напиток.
Басалай же продолжил:
— Конечно, ночью можно обойти патруль лесом, спалить хату Голевой, а заодно и этого придурка Кузьмича, но что это даст? Бумаги на собственность остаются у них. Только себе хуже сделаем.
— Палить пока ничего не будем, — сказал Огурцов, — но надо придумать, как еще раз пугнуть фельдшерицу, чтобы это стерва пошла на попятную.
— Как ее напугаешь, если рядом мент?
— Ну не постоянно же он в медпункте?
— Это, Алексей Михайлович, никто не проверял.
— Так надо проверить.
— Ехать в Сантово, это точно засветиться перед ментами, — сказал Басалай и посмотрел на Огурцова.
— Ты насчет бабы и Кузьмича думай. Агеевы согласились на переезд. Вот только теперь нам придется приличную хату им давать, селить в барак уже не получится. Да и Кузьмичу тоже, но ничего, это не критично. Тем более что хаты у нас есть. В дальнейшем не только все наши затраты окупятся. Прибыль в сотни раз перекроет их.
— Но тогда и фельдшерицу нет смысла трогать, — сказал Басалай. — Если все уедут из деревни, эта баба что, одна там останется? Нет, конечно. Да и как медработник она нужна в Сантове. А раз так, то там ей подберут жилье. Село большое, не бедное.
Огурцов откинулся на спинку кресла и заявил:
— Мне нужны земли, и этим все сказано.
— А если упрутся Кузьмич с фельдшерицей? — спросил Басалай. — Какие указания на этот случай?
Огурцов повысил голос:
— Ринат, я что, один за всех думать должен? Решай сам, как заставить их уехать из деревни. Да постарайся не попасть под ментов. Хотя документы у вас в порядке. В общем, шевели мозгами, Ринат.
— Ладно, придумаю, что-нибудь. Но если они запросят за свои халупы большие бабки, то придется давать.
— Черт с ними, не обеднеем. Но лучше обойтись без этого.
Басалай вздохнул и произнес:
— Мы одну ошибку допустили.
Огурцов внимательно посмотрел на него и спросил:
— И какую же, где?
— Когда убирали участкового, надо было палить и деревню. Там никого не было. Все пошли в лес искать ребенка. Нам сейчас было бы проще. Домов нет, а наше предложение в силе.
— А где людей на все это брать, не подумал?
— На поджог мог выйти один Моренко.
Огурцов вновь повысил голос:
— Ну ты еще поучи меня, что кому делать и кого куда посылать.
Наступила тишина.
Огурцов понял, что в сложившейся ситуации горячиться не стоит, и произнес:
— Ладно, без обид. Думай, Ринат, как работать по Кузьмичу и фельдшерице. А я постараюсь через УВД надавить на Гарина. Что это за дела? На каком основании он служебную машину и персональную охрану какой-то девке из села предоставляет? Начальнику Управления это явно не понравится. Да еще отвлечение мобильного патруля на пустое, можно сказать место, и опять-таки туда, где проживает эта девица. Гарину придется оправдываться и снимать охрану, возможно, и патруль. Хотя насчет последнего, не факт. Но его, согласен, можно обойти при необходимости. Все. — Огурцов взглянул на помощника. — Юра, ты останься, Ринат, занимайся делами!
— Поехал к себе домой думать.
— Мне плевать, где ты будешь думать, здесь или дома, но решение должно быть.
Басалай вышел.
Огурцов спросил у Моренко:
— Позавтракаешь со мной?
— Не откажусь.
— Пойдем в столовую, завтрак уже должен быть готов.
На подъезде к Балаеву в 10.20 Уланову позвонил Гарин. Он должен был сделать это раньше.
— Привет! Ты извини, Рома, не мог говорить, совещание проводил. А через час в администрацию ехать. Там тоже совещание. Честное слово, задолбали уже этими разговорами. Была бы от них хоть какая-то польза, то ладно, но ведь все без толку.
— Очевидное наверху лежит, Боря.
— Согласен, только это очевидное очень хорошо прикрыто, раз к нему нет никаких претензий. Это я об Огурцове и компании. Да, видно этот «уважаемый» Алексей Михайлович постарался. Мне звонили из
