— Это куда вы клоните? — Вахновский насупился.
Его лицо стало крайне неприятным, глаза вцепились в собеседника как кошачьи когти.
— А вы не понимаете, что своими действиями наносите вред боеспособности вашей части? — без обиняков поинтересовался Алексей. — Вы еще арестуйте этого несчастного парня, к стенке поставьте. Нечего мелочиться. Надо уничтожить матерого контрреволюционера!
— Вы мне мешаете выполнять мою работу, несете антисоветскую чушь, — заявил Вахновский.
— У сержанта Сушкова есть нарекания по службе?
— Нареканий нет, — неохотно признал Вахновский.
— Тогда забудьте про этот рапорт. — Алексей ткнул пальцем в чистый лист. — И не надо строчить на меня доносы с обвинениями в антисоветской деятельности. Эта возня по вам же и ударит. Займитесь поисками реальных врагов. У вас имеются соображения насчет того, почему вражеской группировке, окруженной в Ненашеве, удалось вырваться из котла?
Капитан Вахновский не менялся в лице, но от внимания Алексея не укрылось, как его челюсти сжались, а в глазах блеснуло что-то, очень похожее на страх.
— Почему вы меня спрашиваете? — Он опустил голову, набычился. — Решение военных вопросов не входит в круг моих должностных обязанностей. Минуточку!.. Что происходит, товарищ капитан? — Вахновский напрягся, глаза его забегали.
Видимо, он вспомнил, что вчера человек из контрразведки проявлял к нему внимание. А сегодня прилип еще один, с явно провокационными заявлениями.
— Вам не следует волноваться раньше времени, товарищ капитан, — вкрадчиво сказал Алексей. — Органы контрразведки проводят следственные действия, выявляют круг лиц, у которых была возможность выдать врагу секретную информацию.
Вахновский закашлялся. Нелепый способ протянуть время, чтобы продумать стратегию поведения. Алексей терпеливо ждал.
— Вы к чему клоните, товарищ капитан? — возмущенно выдал Вахновский. — Меня подозревают в том, что я выдал информацию врагу? Вы сами-то верите в эту дикость?
— Так вы же верите, что сержант Сушков является затаившимся врагом? — сказал Саблин. — Почему бы мне на тех же основаниях не подозревать вас? Я вовсе не настаиваю на том, что вы выдали врагу секретную информацию. Но ведь такая возможность у вас была.
Откуда в нем взялась эта озлобленность? Он решительно не знал капитана Вахновского, впервые видел его. Антипатия к людям, призванным заниматься поиском внутренних врагов советского государства? Но ведь Алексей сам когда-то работал в аналогичной структуре, тоже впитал в себя все прелести системы. Или не все?
Он не отрывал насмешливых глаз от Вахновского. А того, похоже, потряхивал страх. Он впервые оказался в шкуре тех людей, которых привык подозревать во всех смертных грехах.
— Товарищ капитан, вам не кажется, что вы пересекли черту? — спросил Вахновский и глубоко вздохнул, как-то отяжелел.
— Пересек, — признал Алексей с сухой улыбкой. — Но она ведь никем не охранялась, верно? Вы у нас избранный, Георгий Свиридович? Лучше других? Самый качественный и надежный винтик в системе? Не хочу вас разочаровывать, но это не так. Вы не волнуйтесь, сейчас я больше не собираюсь вас отвлекать. Но мы еще встретимся. Постарайтесь не покидать расположение части, договорились? Нам же не нужны серьезные неприятности, не так ли? — Он встал, козырнул и вышел.
Пять «тридцатьчетверок» прогрохотали по улицам городка и встали во дворе бывшего овощехранилища. Члены экипажей выбирались из новеньких машин, разбивались на кучки, курили. К ним подходили мирные жители, затевали разговоры.
Танки прибыли с Урала. Члены экипажей были оттуда же. Войны они еще не видели, но всю положенную подготовку прошли.
На броне головного танка красовался лозунг, намалеванный белой краской: «Смерть фашистским оккупантам!»
Следом за колонной во двор въехал «газик» с вырезами вместо дверей. Из него высадились два офицера, молодой лейтенант и капитан постарше, невысокий, неплохо сложенный, с широкой лоснящейся физиономией, которую украшали очки в круглой оправе.
Они постоянно сползали на переносицу, и он возвращал их на место указательным пальцем. Это движение настолько вошло в привычку, что совершалось уже рефлекторно.
Настроение у капитана явно было не самым безоблачным. Он нервно разгуливал вдоль танков.
Члены экипажей выстроились у головной машины.
— Накурились, товарищи танкисты? — язвительно справился капитан. — Можем приступать? Спасибо вам. Что вы тут намалевали? — Он с неодобрением уставился на надпись, украшающую танковый борт. — Стереть немедленно! Кто разрешил?
— Так это самое, товарищ капитан, мы же хотели как лучше, призвать, так сказать, на смертный бой. Все так делают, — промямлил коротышка-танкист.
— Все нормально делают, то есть по приказу, с одобрения вышестоящего начальства и через трафарет, — отрубил очкастый капитан. — А не как курица лапой! Стыдно, товарищи танкисты. Вас же фашистские оккупанты засмеют! Чтобы через пять минут я этого безобразия не видел! Еще раз осмотреть машины, проверить техническое состояние! Через полчаса колонна выдвигается в направлении передовой!
— Товарищ капитан, да у нас горючки только до леса доехать! — подал голос кто-то из танкистов. — А там встанем и пешком на врага пойдем!
Люди захихикали.
— Отставить юмор! — гаркнул капитан Рожнов и сам усмехнулся. — Будет вам горючка в течение получаса, если снабженцы, конечно, не наврали. Все, разойтись, заняться делом! Призываю вас быть собранными и ответственными, товарищи танкисты! А то совсем распустились у себя на Урале!
Через пять минут во двор въехал страшноватый бензовоз на платформе ГАЗ-ММ. Капот двигателя был укутан в чехол. Танкисты оживились, закипела работа. Люди разматывали плотно скрученные шланги, лезли на цистерну. Прогресс в снабжении был налицо. Раньше полуторки возили горы бочек с солярой, разгрузка которых превращалась в затяжную песнь. Ладно, если дело обходилось без пожара.
Рожнов опять сорвался и заорал:
— Не курить рядом, вредители чертовы!
Когда Саблин подошел к нему, тот тоже курил, правда, на безопасном удалении. Он неловко пристроил на руке блокнот, что-то писал огрызком карандаша.
«Столбиком считает», — разглядел Саблин.
— За неимением гербовой, — пошутил он.
— Пишем и на портупее, — поддержал шутку капитан. — Мы знакомы, товарищ капитан?
— Сейчас будем, — ответил Алексей и протянул руку. — Капитан Саблин Алексей Егорович, контрразведка СМЕРШ.
— Правда? — Рожнов отстранился, поправил сползающие очки, еще раз посмотрел на собеседника. — Но вы одеты в обычную полевую форму.
— Аксельбанты в казарме оставил, — пошутил Алексей. — Согласно приказу, сотрудники органов контрразведки носят ту же форму, что и военнослужащие подразделений, обслуживаемых ими.
— Не знал. — Рожнов озадаченно почесал карандашом висок.
Он не производил впечатления испуганного человека, готового сбежать через черный ход, но как-то подобрался. Математика столбиком явно перестала интересовать его.
— Нет, Алексей Константинович, все в порядке, — сказал Саблин. — Вы насторожились совершенно напрасно. Просто мы знакомимся с офицерами полка, проводим беседы. Ничего серьезного.
— Кажется, я догадываюсь, товарищ капитан. — Рожнов как-то поскучнел. — Вчера слушок прошел — мне кажется, это от Анфисы Павловны началось, — что в полку работают следственные органы. По неясной причине.
— А нам нужна причина? — пошутил Саблин.
— Думаю, по большому счету да, — ответил Рожнов. — Нам скоро в бой. Моральный дух следует поддерживать, а не расшатывать его бессмысленными следственными действиями.
— Да, с этим не поспоришь. — Алексей
