Затишье продолжалось. Улица в восточном направлении была пуста, хотя где-то в ее глубине притаились боевики «ан-Нусры». Но это далеко, все ближние подступы контролировали бойцы правительственной армии. В крайних домах засели снайперы и пулеметчики. Они держали на прицеле метров триста открытого пространства.
На посту обозначилась активность. Максим насторожился. Два человека подошли к КПП со стороны освобожденной части Алеппо. Мужчины — обычные гражданские. Одеты так себе — мешковатые штаны, поношенные пуловеры, безрукавки. Один в какой-то невзрачной шляпе, другой — в бейсболке, развернутой задом наперед. Оба небритые, неухоженные. Самый молодой из них вел рядом с собой сломанный мотобайк.
Это транспортное средство использовалось в качестве тележки. К сиденью и рулю были привязаны два длинных баула, к багажнику приделана драная сумка наподобие хозяйственной.
Военные остановили их, но долго не мучили, обхлопали сумки, что-то спрашивали, потом отпустили. Парочка отправилась по дороге и проследовала мимо чайханы. Вести байк было неудобно, но лучше, чем волочить весь этот скарб на себе. Молодой мужчина чертыхался, второй — постарше и на вид солиднее — усмехался над ним.
Потом через пропускной пункт проследовал еще один мужчина. Тоже молодой, восточной наружности, с густыми темными волосами, торчащими из-под шапки. Он сильно прихрамывал, опирался на палку.
Военные лишь посмотрели ему в спину и спрятались за бетонным блоком.
Максим провожал «мотоциклистов» глазами. Они скрылись из виду. Мимо заведения проволокся хромоногий тип.
Максим неторопливо тянул свой чай. Лепешку он уже прикончил.
Ожил миниатюрный наушник, вставленный в ухо, заскрипел голосом старшего лейтенанта Сергея Ефремова:
— Вы здесь, товарищ майор? Мы вас не видим. С вами все в порядке?
— Не волнуйтесь, — прикрыв рукой рот, пробормотал Максим, — если меня не видно, то это очень даже хорошо. Нахожусь сзади вас — в чайхане.
— Ты, наверное, шутишь, — заявил капитан Лапунов, третий член группы. — Здесь есть чайхана? Поищем еще — ночной клуб найдем? Мы очень надеемся, что ты подстрахуешь нас в случае опасности, которая не за горами.
— Не волнуйтесь, я приду. — Максим помедлил и зачем-то добавил: — Сквозь злые ночи.
— Теперь мы спокойны за свое будущее, — заявил Ефремов и облегченно вздохнул: — А то мерцаем тут, как бельмо на глазу. А в бауле, между прочим, СВД.
— Подумаешь, — произнес Денис Лапунов, — у проклятых русских увели, к своим несем.
— Так тебе и поверили, — возразил Ефремов. — Людей со снайперскими винтовками убивают на месте, а потом уж выясняют, стоило ли это делать. Лично я тоже именно так и поступал бы. Странно, а где наш Али, командир? Вроде сзади хромал, а теперь уже нет его, пропал, как малазийский «Боинг», блин.
— Тут я, — буркнул Али, — в дом завернул, по нужде. Не хочу тащиться рядом с вами, ну вас подальше.
— И это наш союзник? — Денис явно расстроился. — Замечательно, командир. Тебя нет, Али тоже снимает с себя ответственность. А впереди уже шевелятся развалины, возникают люди в масках и с автоматами. Командир, тебе не пора — это самое, сквозь злые ночи?
— Держитесь, народ, — бросил Максим, — скоро буду. Ведите себя непосредственно.
Ефремов и Лапунов как ни в чем не бывало катили свой байк. Выдержке парней можно было позавидовать. Риск чудовищный, но что делать? Они непринужденно общались на арабском, который знали с пробелами, но терпимо.
— Мы не какие-то дикари с Запада, — надувая щеки, шутил Ефремов перед началом увлекательного путешествия. — Мы народ просвещенный, знаем арабский — язык Авиценны и Омара Хайяма.
Этими знаниями и обусловливался выбор командира группы. Оба офицера имели отличную подготовку, не пасовали в безнадежных ситуациях, могли работать поодиночке. Внешность подкачала, но что им с нее? Щетина, крем. Главное, что не блондины — у обоих волосы темные, глаза карие.
На выходе из чайханы Максим задержался, юркнул в соседний пролом, стащил с себя пиджак, лихорадочно развязал тесемки баула.
А группа углублялась в квартал, отдалялся контрольный пункт с сирийскими военными. С балконов уцелевших зданий свешивались бородатые личности в камуфляже, провожали их глазами. Кто-то восседал в шезлонге, тянул из баночки теплую колу. Двое духов торчали в переулке между зданиями, смотрели без интереса.
Все эти люди имели характерный вид — бороды лопатами, зеленые повязки на головах. Отдельные личности носили черные маски — видимо, считали, что в этом есть смысл.
— Аллах Акбар! — прокричали сверху. — Бензин кончился, братья?
— Аллах Акбар! — доброжелательно отозвался Лапунов. — Срок службы кончился, братья! Довезем до гаража и выбросим!
— Что везете-то?
— Карданные валы! — охотно отзывался Ефремов. — Для «Хонды» и «Тойоты»! Весь город обыскали, пришлось снимать с взорванных машин!
— Сами-то откуда будете?
— Узбекистан, слышали? — сказал Лапунов. — Это там же, где Россия, только ближе! Не военные мы, братья — по ремонту машин специалисты, помогаем людям, если требуется!
— Ох, зря ты это сказал, Дениска… — прошептал Серега. — Кто тебя за язык-то тянул?
Но никому не хотелось проверять, что у этих людей в баулах. Есть патрульные — пусть и смотрят. Мы только что вышли из боя, скоро снова пойдем воевать. К чему нам эти заморочки?
Начиналась «зона оккупации», чужаки теперь были повсюду, чувствовали себя вполне непринужденно. Мурашки бежали по коже офицеров, но наглость — второе счастье! Боевики вылезали из нор, нежились на солнышке. Из глубин развалин доносилось монотонное «Алла, Алла…».
В нише под навесом стоял микроавтобус, побитый осколками, из люка торчала спаренная пулеметная установка. В моторе возился оголенный по пояс потный бородач, ругался под нос, выбрасывал измазанные маслом тряпки.
Здесь тоже работала чайхана. Взрывом вынесло не только двери с окнами, но и лицевую стену, так что это заведение могло иметь категорию «открытого типа». В чайхане гоготали мужчины.
— Серега, к нам, кажется, патруль идет… — сказал Лапунов и сдавленно выдохнул.
Но когда к ним вразвалку приблизились трое рослых бойцов в песочном камуфляже и черных повязках, проверять эту парочку уже не было смысла. Их догнал и остановил подтянутый боевик в черной маске, вооруженный автоматом Калашникова. Куртка плохо сочеталась
