— Хочу предупредить, товарищ майор, что долго я так не продержусь. Либо туда его, либо сюда, — заявил Маслак.
— Ты же понимаешь по-русски, приятель? — вкрадчиво осведомился Максим, присаживаясь на корточки.
— Аллах свидетель, я ни в чем не виноват… — выдавил боевик.
— Ну, это понятно, — согласился Рязанов. — Соблазнили, заставили, прочистили мозги. А про рай такого наговорили, что тебе даже умереть захотелось. Одно непонятно — на кой ляд ты тут такой сдался. Ладно, дело хозяйское. Звать тебя как?
— Улугбек.
— А дом твой где?
— Фергана, Узбекистан. Не убивайте, прошу вас… — У Маслака непроизвольно сжались мышцы, и глаза бедолаги полезли из орбит.
— Ладно, Улугбек, к делу. На кого служишь?
— Али Убар, халиф…
— Халиф на час? — усмехнулся Максим. — ДАИШ, мы так и думали. Быстро говори, сколько вас здесь, кто командует, где люди. Скорее, Улугбек, времени у нас с тобой совсем нет.
— Нас два десятка. Мы из четвертой бригады эмира Джафара, охраняем объект. Командир взвода Шараф Валид, он родом из Дэйр-Эз-Зора. Охраняется только одно здание, еще часовые по периметру. Меняемся через шесть часов.
— Служба у вас тут — не бей лежачего, — сказал Максим. — Никакой войны, фронтов, бомбежек. Что внизу?
— Там подземелье, коридор, он изгибается, освещение от генератора. Не убивайте меня, Аллахом заклинаю! — взвился бедолага.
По глазам людей, склонившихся над ним, он понимал, что рай, обещанный ему, не за горами.
— Что под землей, Улугбек?
— Там аппаратура связи американская, все новое. Развернули в ноябре, но сейчас объект закрыт, его не используют, собираются вывозить оборудование. Дальше в бункере арсенал. В нем противопехотные и противотанковые мины.
Маслак присвистнул и заявил:
— Ох, ни хрена себе, товарищ майор. Да мы тут ювелирно должны работать, а то рванет, и здравствуй, небо.
— Это все, Улугбек?
— Это все.
— Какие же вы лгуны, Улугбек, — покачал головой Максим. — Врете, как дышите, и свою вину никогда не признаете — юлите, выкручиваетесь. Ладно, счастливо тебе расслабиться в раю…
— Подождите! — Пленник забился в преждевременных судорогах. — Я забыл… Там еще двое военных из армии собаки Асада… Простите, президента Асада. Их приказали держать, завтра вывезут в Дэйр-Эз-Зор.
— Двое, значит? — уточнил Максим. — Ты неисправим, Улугбек.
— Нет, их трое, я вспомнил. Это в самом конце подземелья. Там есть запасной лаз в пустыню. Их двое наших охраняют.
Время не терпело. Боевики в любую секунду могли забить тревогу. Шестерых из двух десятков уже нет, часть людей на воротах, остальные направляются к оврагу, навстречу смерти, так что в катакомбах не такая уж и толпа.
Майор выразительно кивнул Маслаку. Террорист затрясся. Желание жить умаляло в нем веру во Всесильного и Всемилостивого Аллаха. Зачем тогда воевать пошел? Просто так, безнаказанно убивать?
— Не расстраивайся, Улугбек, — сказал майор, отводя глаза от трясущегося тела. — Вспомни вашу восточную поговорку: глупо расстраиваться неизбежному.
Еще одного страждущего подловили бойцы группы. Снаружи донесся сдавленный хрип, повалился дух, лишенный доступа к кислороду. Семерых уж нет. Ну все, довольно.
Он вывалился из зловонного сортира и чуть не споткнулся о тело, бьющееся в конвульсиях.
— И этого нужда заставила, товарищ майор, — словно оправдываясь, объяснил Николай Лобан. — Мы тут при чем? Мы его не звали…
С северной окраины доносились встревоженные крики. Пропала группа боевиков, выступившая на поиски исчезнувших товарищей. Дальше тянуть бессмысленно.
— Капитан Драгин! — бросил Максим. — Бери Лобана, Маслака и Зуева — уничтожить пост на северном въезде и всех, кто там отирается. Живых не брать — некогда нянькаться. Остальные, за мной! Да деликатно, мужики. Пленных, которых нам освободить приказано, в чехарде не постреляйте, и мины в арсенале лучше не взрывать…
Группа Драгина отправилась в обход вдоль восточной ограды. Звонкая очередь из ручного пулемета Калашникова расколола воздух! Ударили остальные — дружным залпом. Кто там выжил — богу известно. Да если и уцелел, то ненадолго. Остальные не спешили, жались к стенкам перед выходом во двор.
Прорвало! Распахнулась дверь в бетонной коробке, вывалился ошеломленный дух с отвалившейся челюстью. Урус-шайтаны напали! Спецназовцы прилежно нашпиговали его свинцом, других желающих умереть не наблюдалось. В здании бегали и орали люди. Их там не больше пяти осталось.
Поднялась волна спецназа. Люди мчались к зданию, прижимались к стенам.
— Товарищ майор! — донесся из-за угла вопль капитана Драгина. — Трое их было, уже нет!
— Отлично! Зачистить поселок!
Нечего давиться в здании всей толпой. Их действительно не больше пяти! Если Улугбек, конечно, не соврал. Но зачем на маленьком объекте такое количество охраны?
Изнутри в открытую дверь духи палили наобум — поняли, что угодили в мышеловку! К ней подкрадывались спецназовцы.
Подался вперед капитан Камал Гарифуллин, выбросил руку с гранатой РГД. Он шел сбоку, но заряд вписался точно в проем. Камал отпрянул, распластался, закрыл голову. Коробка подпрыгнула. Дверь слетела с верхней петли, застыла в скособоченном положении.
Крики в здании не умолкали, но приобретали какой-то мучительный окрас. Оттуда вылетела граната и рванула там, где никого не было. На этом месте образовалась небольшая воронка, вполне пригодная для разведения костра.
Андрюха Тимнев и Денис Лапунов дружно подались вперед, забросили гранаты в оконные проемы. Внутри творилось что-то несусветное — хрипели люди, ломалась мебель. Старший лейтенант Ефремов и капитан Валевич лишь прибавили ужаса, когда ворвались внутрь и стали поливать пространство из АКС-74. По одному вбегали остальные бойцы.
Только Гибазов двинулся в обход здания. Одному Аллаху ведомо, что там сзади. Хреново, когда работаешь без предварительной разведки!
Пространство внутри оказалось вместительным. Примитивная мебель, несколько колонн, подпирающих тяжелую крышу. Две забитые двери, одна открытая, видимо, в подвал. Тимнев с Лапуновым уже спешили к ней, извлекали гранаты.
«А вдруг дурной смертник найдется? — мелькнула не самая ободряющая мысль в голове майора. — Подорвет себя и нас вместе с арсеналом мин.
