Автобус остановился рядом с трапом бортовой двери.
Возле него находился летчик в синей форме с погонами майора.
Командир группы вышел из автобуса. Пилот тут же подошел к нему.
— Товарищ подполковник, на борту «037» производится загрузка специальных автомобилей, готовность к вылету в 23:00, командир экипажа, майор Волин.
Авилов козырнул, пожал пилоту руку, посмотрев до этого на часы:
— Добрый вечер, майор, успеете все подготовить до 23 часов?
— Раньше успеем. Загрузка — пустяк, «Тигры» — это не танки, БМП или БМД, их закрепить десять минут. Ваши бойцы могут разместиться на бетонке.
Подполковник сказал:
— Ничего, им и в автобусе неплохо.
— Дело ваше, разрешите заниматься подготовкой к вылету?
— Конечно. Я тебе, майор, не начальник, так что делай, что считаешь нужным.
— Я должен был поставить вас в известность о ходе работ, так как самолет выделен только вашему подразделению, что бывает крайне редко. А если точнее, то с моим экипажем подобного еще не было. Обычно борт забивается до предела и техникой, и оборудованием, и продовольствием, и личным составом чуть ли не всех родов войск. А сегодня только три «Тигра» и подразделение в шестнадцать человек.
— Это не должно удивлять тебя, майор. И тем более стать предметом обсуждения с сослуживцами и знакомыми.
— Я предупрежден.
— Вот и хорошо. Занимайся своим делом. И подай сигнал, когда подразделение сможет подняться на борт.
— Да, товарищ подполковник.
Авилов вернулся в автобус.
— Недолго осталось, парни. Кроме нас и выделенной нам техники, на борту никого и ничего не будет.
Краев проговорил:
— Понятно, секретность.
Авилов посмотрел на подчиненных.
— Так! «Тигр» — это автомобиль, а автомобиль что? Автомобиль без водителя передвигаться не может. Посторонних бойцов в качестве водителей, конечно, нам дать не могли, посему назначаю водителями капитана Касатко и старших лейтенантов Лобана и Маслака.
Из глубины автобуса донеслось короткое:
— Есть!
Бойцы группы могли водить практически любую технику, в том числе танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры, могли управлять вертолетом, ну а внедорожники это, как говорится, «семечки».
Базанов отодвинул шторку, через тонированное стекло посмотрел в «хвост» самолета. Там въезжал в чрево самолета третий автомобиль. В 22:38 в проеме открытой бортовой двери появился командир экипажа. Он махнул рукой, подавая сигнал на погрузку группы. В это же время от самолета отошел грузовик с личным составом, занимавшимся загрузкой техники. Рампа закрылась.
Авилов отдал команду:
— Группа, на борт, за мной, марш!
Командир первым вышел из автобуса и первым поднялся на борт.
В 22:42 бойцы сидели на скамьях вдоль бортов.
Бортовой техник проверил крепление машин, улыбнулся отчего-то спецназовцам и, пожелав счастливого полета, закрылся в пилотской кабине.
Экипаж запустил двигатели, сначала донесся слабый гул, который постепенно нарастал. Появилась легкая вибрация, «Ил-76» плавно тронулся. Через иллюминаторы было видно, что самолет катится по рулежной полосе, вот он свернул, неожиданно остановился, вновь двинулся, опять повернул, на какое-то время замер. И тут взревели двигатели. Самолет дернулся и, быстро набирая скорость, пошел по взлетке. Вскоре тряска прекратилась, нос поднялся. Старший лейтенант Валиев, смотревший в иллюминатор, прокомментировал:
— Ну вот и полетели. Кто бы знал, как я не люблю летать на самолетах.
— Почему? — удивился старший лейтенант Ивазов.
— Не знаю. И летать не люблю, и ходить на кораблях. Мне опорой земля нужна. На воде и в воздухе чувствую себя некомфортно.
— Боишься, — усмехнулся Ивазов.
— Кто боится? — возмутился Валиев. — Я боюсь? Я ничего и никого не боюсь, Назар.
— Не боятся только дураки, Антон.
— Значит, я дурак. Опасаться опасаюсь, больше всего раненым и беспомощным попасть в плен или получить увечья, которые приклеят к инвалидной коляске. Остальное нормально.
Авилов кивнул:
— Вы меньше болтайте, парни, отдыхайте, никто не знает, что ждет нас в Сирии.
Полет прошел без проблем и незаметно. Через три часа «Ил-76» начал снижение и в 1:32 по местному времени благополучно приземлился на российской авиабазе Хмеймим в Сирии.
Пробежав по ВПП, он остановился у ангаров. Двигатели стихли, но продолжали издавать гул. Открылась рампа.
Подполковник Авилов первым вышел на бетонку.
Подъехал «УАЗ», из него выпрыгнул офицер.
— Приветствую вас, Даниил Александрович, на сирийской многострадальной земле.
— Подполковник Суслов?
— Так точно, начальник разведки базы подполковник Суслов Михаил Антонович, можно просто Михаил или Миша.
— Даниил.
Старшие офицеры пожали руки.
— Давай на ты, — предложил Авилов, — так будет проще.
— Согласен.
На борт поднялась группа военнослужащих.
— Отойдем? — предложил Суслов и добавил: — К машине, пока снимут крепления с машин, выведут их на полосу.
— Кстати. Где им определена стоянка, или нам предстоит этой ночью покинуть базу?
— Нет, в район работы пойдете вечером. А машины, — он указал на ангар с открытыми воротами, — надо загнать туда. Ты назначил водителей? Хотя о чем я спрашиваю, конечно, назначил.
— Вечером убытие, говоришь? — переспросил Авилов.
— Да. А сейчас должен подойти автобус. Он доставит твоих орлов в отдельный модуль, где они отдохнут после перелета. Завтрак для вас также отдельно, в 9:00.
— Да мы уже наотдыхались. Сейчас захочешь, не уснешь, да и душно у вас. Сколько на градуснике?
— Сегодня теплее, чем вчера, но пока еще прохладно для этих мест, всего пятнадцать градусов.
— Всего? В России прошлым летом почти до августа было пятнадцать градусов, днем, а ночью опускалось до восьми.
— Так то в России, в Москве. А тут Сирия.
— Когда постановка задачи?
Суслов ответил:
— В 9:30 у нас совещание у командира базы, мне присутствовать обязательно, оно продлится полчаса, обычно генерал Грубанов не затягивает время. Значит, с тобой займемся сразу после совещания.
Подъехал автобус. Одновременно на бетонку выгнали «Тигры» и вышел заместитель Авилова,
