— СМИ весь день 7 апреля транслировали пуски «Томагавков». Показывали разбитые ангары, сгоревшую технику, но ни один телеканал, ни одна радиостанция, ни одно печатное издание, исключая, естественно, наших, даже словом не обмолвилось, что из пятидесяти девяти крылатых ракет до района аэродрома долетели всего двадцать три, меньше половины. Куда упали тридцать шесть, неизвестно, скорее всего, потеряв цель, они самоликвидировались или упали в море, а может, в режиме малых высот, пытаясь огибать возвышенности, и воткнулись в эти возвышенности. Ну а об уроне и говорить нечего, шесть «МИГ-23» без двигателей, проходивших ремонт, «Ан-26» и пара списанных машин. Это по технике. По людям, насколько мне известно, погибло шесть человек. Гибель людей всегда плохо. Но такие потери несут от минометного обстрела, причем от разрыва одной-двух мин, но уж никак не от двадцати трех крылатых ракет.
— Вообще с тридцатью шестью крылатыми ракетами, не добравшимися до аэродрома, дело мутное. Да, комплекс «С-400» захватил цели, но наши просто позволили «Томагавкам» пройти. Был бы приказ, и комплексы «приземлили» бы все ракеты. Но американцы предупредили базу о налете, дали время оповестить сирийцев, те отогнали рабочую технику на запасной аэродром. Гарнизон покинул территорию. Да что говорить, если уже 9-го числа, по-моему, с Шайрата взлетали сирийские самолеты.
Базанов улыбнулся:
— Ну а мы, значит, профи по ремонту старых советских самолетов, отправляемся на ремонт в Шайрат? Нормальная легенда. Вот только расстояние от Хмеймима до Шайрата более двухсот километров. Возникает вопрос, почему «техников» и «инженеров» не бросили сразу на аэродром Шайрат? И как-то странно выглядит то, что «технари» отправляются на сирийский аэродром не вертолетом, а на новеньких «Тиграх»!
— Значит, будем выходить с базы предельно скрытно.
— А это значит — ночью. Ближе к рассвету.
— Что, Женя, гадать? Скоро все станет ясно. Поднимай личный состав. В 6:20, как и говорил, общее построение. Форма одежды — авиационные комбинезоны. «Технари» есть «технари».
Базанов кивнул:
— Понял. Объявляю подъем!
— Давай!
Заместитель командира группы построил личный состав.
В 8:30 в отсеке командира группы раздался звонок телефона, который подполковник сразу и не заметил. Он стоял на полу под батареями окна. Видимо, поставили, когда мыли окно. И им давно не пользовались.
Авилов поднял аппарат, продолжавший настойчиво звонить, поставил на стол, снял трубку:
— Да?!
— Даниил? Это Суслов.
— Очень приятно. Ты бы вчера объяснил, что в модуле есть внутренняя связь, а то звонит аппарат, а где он, сразу и не найдешь.
— Но теперь знаешь. Впрочем, он больше и не потребуется. Отдохнули?
— Отдохнули.
— Можете выдвигаться в столовую. Я встречу вас у входа.
— Это как идти?
— Это идти прямо вдоль модулей, затем повернуть направо к пункту управления полетами, пройти метров пятьдесят, и справа — столовая. В ней два зала, для летного состава и технического, а также офицеров других подразделений. Вам в зал летного состава. Но я покажу!
— Хорошо. В 9:00 будем в столовой.
— Жду. Дальше по плану.
— Один вопрос, Миша.
— Слушаю.
— Генерал Грубанов оповещен о нашем прибытии?
— Естественно. И еще о вас знает командир авиагруппы, подполковник Орлов.
— Он-то зачем?
— Это обсудим.
— Ладно, поговорим.
— До встречи.
— Давай.
Авилов подал команду, и группа в той же форме, без оружия, специального снаряжения построилась у модуля.
Оттуда офицеры группы двинулись к столовой, местонахождение которой объяснил командир.
Шли по двое, по трое. Встречались такие же техники, офицеры, прапорщики в тропическом камуфляже, это из подразделения охраны и радиотехнического батальона, рот батальона аэродромно-технического обеспечения, подразделений противовоздушной обороны. Кто-то с интересом поглядывал на новеньких, кто-то не обращал внимания, люди здесь менялись довольно часто.
У столовой, как и обещал, Авилова встретил начальник разведки базы подполковник Суслов.
— Приветствую, Даниил!
— А вот по телефону ты поздороваться не мог?
— Извини, как-то из головы вылетело.
— Ладно.
Авилов пожал Суслову руку.
Тот провел спецназовцев в зал летного состава офицерской столовой. Завтрак был составлен из меню пилотов. Обслуживали официантки, которые нарочито сдержанно вели себя. Видимо, Суслов проинструктировал не вступать в разговоры с этоми «инженерами» и «техниками».
Обустроив группу, он сказал Авилову:
— Я на совещание. Ты после завтрака отправь личный состав в модуль, сам же подожди, пожалуйста, на аллее у штаба. Освобожусь, пойдем ко мне в кабинет, где и обсудим все вопросы предстоящей работы.
— Добро, подожду.
После завтрака бойцы группы направились обратно к модулю. Никакого строя, естественно, шли, как и прежде, по два-три человека.
Одним из последних из столовой вышли Базанов и старший лейтенант Ефремов. Пошли вместе, обсуждая базу.
— А тут ничего, Жень, не правда ли? — оценил объект Ефремов, штатный пулеметчик группы. — Чистенько, много растений, деревьев, от которых до зенита тень. Жарковато только. Интересно, сколько сейчас?
Майор Базанов ответил:
— На термометре, что висит в тени рядом с дверью в столовую, двадцать три градуса.
— Неплохо. И это утром и в тени, что будет на солнце и в полдень?
— Да какая разница, Сергей? Будь тут хоть пятьдесят градусов в тени, работать все одно придется.
— Это верно, но я предпочел бы градусов пятнадцать, как ночью.
— Ну с этим ты к Нему, — майор указал на небо, — обратись. Лучше рапортом, который через местного священника можешь передать. Глядишь, Господь Создатель и удовлетворит твой рапорт.
Старший лейтенант покачал головой:
— Очень смешно. Я вот что думаю…
Неожиданно речь его оборвал женский голос:
— Сережа? Ефремов?
Это было как гром среди ясного тропического неба в сезон засухи.
Оба офицера резко повернулись и увидели в десяти метрах сзади молодую женщину в легком летнем костюме.
Ефремов воскликнул:
— Ольга? Ты?
— Узнал? А ведь мимо прошел, я сидела на лавочке, и внимания не обратил.
— Это ладно, но ты, и здесь?
— А что в этом удивительного?
