К западным кварталам Алеппо группа вышла в два часа десять минут. Остановились перед блокпостом. Начальник караула, видимо, был предупрежден, солдаты выбежали из укрытий, отодвинули в сторону заграждение из проволоки, убрали ленты с шипами. «Тигры», маневрируя между бетонными блоками, установленными в шахматном порядке, прошли блокпост и за ним сразу повернули на объездную дорогу.
Подполковник Авилов включил радиостанцию. Свою, бортовой не стал пользоваться:
— Заслон! Ответь Грозе!
Тишина в ответ, только треск в эфире.
— Заслон, — повторил Авилов, — я — Гроза!
Наконец голос с незначительным акцентом:
— Заслон на связи!
— Я — Гроза! Подходим к вам.
— Где конкретно находитесь?
— Примерно в километре от вас, на объездной дороге.
— Принял. Жду. Встречаю.
— До связи!
Командир группы выключил радиостанцию.
Посмотрел на Касатко, ведущего головной автомобиль:
— Ждут нас, Валера.
— Еще бы не ждали. Мы для сирийцев ценный подарок. Сто против одного, комбат постарается на нас переложить значительную часть ответственности за зону контроля батальона.
— Ну это ты перегнул, — возразил Авилов. — Что такое мы? Даже не взвод. По армейским меркам два мотострелковых отделения со взводным. А сирийцев целый батальон. Тут хочешь не хочешь, а переложить даже незначительную часть ответственности не удастся.
— Но согласитесь, командир, с нами они будут чувствовать себя уверенней.
— Это без сомнения.
Свет фар выхватил фигуру на дороге.
Это был офицер. Он поднял руку.
Колонна встала.
Командир группы вышел из машины.
К нему подошел сирийский офицер, представился:
— Командир отдельного батальона, майор Муртаз.
— Подполковник Даниил. Извините, майор, фамилию назвать не могу.
— Я в курсе.
Офицеры пожали друг другу руки.
Авилов сказал:
— А ты неплохо владеешь русским языком, майор.
— Учился когда-то в Московском общевойсковом училище.
Подполковник улыбнулся:
— Кремлевским курсантом был?
— Можно и так сказать. А начальник штаба, капитан Малюф — выпускник военной академии, между прочим, с отличием окончил, воюет с первых дней агрессии ИГ.
— Хорошо. Где поставить внедорожники?
Муртаз предложил:
— Ты, Даниил, пока дай команду своим бойцам спешиться, размяться. А мы обойдем позиции батальона, тогда и решим, где удобнее всего разместить технику да и подразделение.
— Согласен. С чего начнем?
На фоне неба чернела высота.
На нее и указал командир сирийского батальона:
— Это наш опорный пункт, там же КНП — командно-наблюдательный пункт, высота двести тридцать шесть и восемь, очень интересная высота. Начнем с нее.
— Я уже слышал, что она представляет интерес. От начальника разведки базы Хмеймим.
— А теперь сам убедишься в этом, да и можешь называть меня по имени, Лазим. Раз ты Даниил.
— Называй Данилой.
— Хоп.
Авилов распорядился, чтобы личный состав покинул машины, размялся, не отходя от них и в разговор ни с кем не вступая. Впрочем, никого рядом и не было.
Сам с майором Муртазом пошел к высоте. Она действительно оказалась высотой лишь на карте. На самом деле представляла собой двухъярусный опорный пункт с просторными внутри пещерами, ходами, каменными «колодцами» по обеим сторонам, укреплениями на вершине. Внутри высота была прорезана широким подземным ходом с севера на юг, от которого к востоку отходили три помещения с амбразурами и небольшими окнами, на западе помещения арсенала, где лежали ящики с патронами, гранатами. С северной стороны в таком же глухом помещении — командно-наблюдательный пункт. Вернее, штабное помещение. Для наблюдения и непосредственного руководства подразделениями батальона использовался северный «колодец». Он был защищен с плато крепкими стенами. Сверху — маскировочная сеть. Амбразура, рядом стереотруба, слева стол связиста с радиостанцией звена батальон-рота. Еще один стол, видимо, для проведения коротких совещаний. От «колодца» вниз вела лестница, в подземелье, где стояли кровати. Здесь отдыхал командный состав батальона. А из командного состава был комбат да начальник штаба капитан Джераб Малюф. Он находился на площадке КНП. Поприветствовал российского подполковника.
Все трое присели за стол. Комбат разложил карту.
— Вот высота двести тридцать шесть и восемь, слева у высоты сто шесть и пять позиции первой роты, справа за балкой — третьей. Вторая рота одним взводом сосредоточена внутри опорного пункта.
Проходя помещения, отходящие от коридора, Авилов видел в каждом из них по шесть-семь солдат.
— Второй взвод на позициях вершины. Третий взвод в боевом охранении на рубеже удаления от нашей высоты в километр, перед балкой и высотой двести два и три.
Авилов, смотря на карту, спросил:
— Почему взвод боевого охранения не посадил на высоту двести два и три или не выставил за ней?
— Высота двести два и три не подходит для размещения взвода. Зарыться там невозможно, скалистая порода, а держать взвод за ней, не имея возможности визуального контроля, считаю опасным.
— Что, тревожат «духи»?
— «Духи»? — улыбнулся майор. — Давно я не слышал это определение террористов… Да не сказать. Иногда выходят на грунтовку Г-2 пикапы с «браунингами», обстреливают позиции. По ночам снайперы постреляют. Вообще, по моим данным, в районе поселка Сабра, селения Мукада, в Сабринской низине, за высотами сто пятьдесят шесть, девяносто четыре и три, в селении Кадам, то есть в районах квадратов 2510 и 2511, сосредоточено до ста — ста пятидесяти боевиков. У них есть пикапы с пулеметами. Но в прямое наступление игиловцы не переходили ни разу.
Авилов проговорил:
— Значит, боевики пасутся за грунтовкой Г-2?
— Да!
— А у тебя нет информации, что «духи» могли получить солидное подкрепление?
Майор удивленно посмотрел на подполковника:
— Нет, а что? Боевики получили подкрепление?
— Просто спросил. Руководство ИГИЛ, при всем своем незавидном положении, не оставляет мысли овладеть хотя бы несколькими кварталами восточного Алеппо.
— И что это даст? Их выбьют в течение суток.
— Не забывай, что у
