— Как правительственные войска не могут противостоять игиловцам? — возмутился Муртаз. — А то, что мы освободили две трети территории страны от этой нечисти?
Подполковник улыбнулся, он-то знал, как происходило это освобождение.
— Ты думаешь, об успехах сирийской армии знают на Западе? Для Запада СМИ вещают, что в Сирии Асад при поддержке российских ВКС продолжает политику геноцида собственного населения. И если правительственные войска кого-то уничтожают, то это исключительно оппозиция, против ИГИЛ же правительство и Россия бессильны.
— Эти СМИ лучше бы про Мосул иракский рассказали. Как американцы валят там всех подряд, и боевиков и мирных жителей, без предоставления гуманитарных коридоров, без перемирий.
— Ну, Лазим, тут ты не прав, коридоры американцы организовали. По которым боевики хлынули в Сирию.
— А, ну если так, то да.
— Достаточно политики, давай вернемся к нашим баранам.
— К баранам? Вы привезли с собой баранов?
— Ты же учился в России, должен был знать эту поговорку.
— Вспомнил. Понял. Давай вернемся к основной теме. Батальон укомплектован наполовину, в ротах по шестьдесят человек, сорок процентов из которых новобранцы, молодежь из Алеппо, не участвовавшая в масштабных боевых действиях, прошедшая двухнедельные курсы. В каждой роте вместо десяти бронетранспортеров по шесть, и если к пулеметам «ПКТ» патроны еще есть, то к крупнокалиберным «КПВТ» — основной огневой мощи «БТР-60 ПБ» боеприпасов не хватает катастрофически. В арсенале их нет, на машинах в лентах по десять-двадцать патронов вместо сорока. К автоматам по три-четыре магазина есть, но это мало. В батальоне кроме рот есть только минометный взвод, ты видел, он рассредоточен по второй линии обороны. Это четыре «М-120», боезапас три-четыре мины. Это все, если не считать транспортного взвода, но он отведен к Алеппо.
Авилов попросил:
— Уточни, пожалуйста, фразу, к «ПКТ» патронов хватает.
— У каждого полные ленты.
— Запас?
— Запас — четыре «цинка», тысяча семьсот шестьдесят патронов, это практически еще по одной стопатронной ленте.
— Которые еще надо снарядить и доставить к машинам.
— Предлагаешь набить ленты в коробки заранее?
— Однозначно. Боезапас должен быть в бронетранспортерах.
— Сделаем. Это несложно, но «КПВТ» — крупнокалиберные пулеметы могут дать всего три-четыре очереди и станут бесполезными.
— Это смотря как стрелять. А почему не подвезут патронов? Почему у тебя нет противотанкового взвода?
— Командование считает, что танковая атака игиловцев, из-за отсутствия большого количества танков, в нашем направлении невозможна. А боеприпасы? Их везде не хватает. И потом, район обороны подчиненного мне батальона не считается опасным. Одна высота двести тридцать шесть и восемь в плане обороны чего стоит.
Подполковник кивнул:
— Да, высота хорошая. И «духи» бы хотели занять ее. И могут ведь занять?
— Что ты имеешь в виду?
— Массированное наступление, интенсивный огонь, боеприпасы на исходе. Дабы спасти людей, ты сам оставил бы позиции обороны. Или я не прав?
— Но для этого требуется серьезная группировка игиловцев.
— А разве она не может быть по-тихому здесь сосредоточена?
Муртаз сказал:
— Ну, не знаю!
Авилов пожал плечами:
— Так, Лазим, распорядись, чтобы взвод второй роты, что находится в помещениях высоты, покинул их и отошел на позиции, которые определишь ты. Внутри высоты обоснуемся мы, группа. Все имеющиеся боеприпасы распределить по подразделениям, склад также переходит к нам. Прошу освободить правый «колодец». КНП батальона полностью перенести сюда.
— Но куда мне отправить взвод?
— Я бы усилил боевое охранение. Или оставил бы его в резерве.
— Это приказ?
— А ты обязан исполнять мои приказы?
— Да.
— Тогда приказ.
— Слушаюсь, господин подполковник.
— Ты обиделся, Лазим?
— Ну что ты. Я просто не понимаю, для чего прислали вас. На усиление? Но тогда ты должен подчиняться мне, если для выполнения собственной задачи, то для размещения хватило бы места в казематах и для группы, и для взвода. Арсенал поделить несложно.
Авилов поднялся, прошелся по площадке, окруженной высокой каменной стеной, потому и называвшейся «колодцем», с выходом в подземный коридор.
— Знаешь, Лазим. Я скажу, что могу сказать. Я сам не знаю, что будет здесь делать группа. На начальном этапе это корректировка огня авиации по целям, что проявятся на плато и в квадратах 2410, 2411, 2510, 2511. Не исключено, что наведением наша миссия и закончится. Но наше командование допускает попытку прорыва крупных сил игиловцев через позиции твоего батальона. И вот если «духи» действительно предпримут эту попытку, то… будем пресекать ее вместе. Согласись, наше присутствие позитивно скажется на твоих новобранцах.
— Это да. Благодарю за откровенность. Но попытка прорыва в этом направлении?… Это, по-моему, полный бред. Таково мое мнение, если, конечно, оно кого-то интересует.
— Интересует. Меня интересует. Значит, мы договорились?
Майор сирийского батальона развел руками:
— Я не могу не исполнить приказ.
— Тогда исполняй, до рассвета все работы должны быть закончены.
Комбат повернулся к начальнику штаба:
— Займись снятием взвода второй роты с внутренних позиций высоты.
— Да, Лазим, — ответил капитан Малюф, — один вопрос, командир.
— Слушаю.
— Взвод направить в подразделение охранения?
— Нет, оставить в резерве. У минометчиков большой блиндаж, солдат взвода туда. Если у командира роты старшего лейтенанта Данаура возникнут вопросы, ко мне его.
— Слушаюсь!
— Заниматься. И быстро, Джераб.
— Я понял.
