— Ты знаешь, почему меня кличут Сержантом?
— В армии служил.
— Четыре года. Я, Сэмуэль Лански, прошел в огне и дыму почти всю Гражданскую войну! Звание сержанта я заслужил кровью, на передовой. В восемьдесят пятом меня тяжело ранили. Четыре месяца провалялся в госпитале. Когда вышел, понял, дело южан, на стороне которых воевал, проиграно. Некоторое время не знал куда податься, а потом взял и махнул в Нью-Йорк. Год искал работу. После чего плюнул на все и пошел в бандиты. Так оказался у Мясника.
Черты его лица еще больше заострились и посуровели. Кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев.
"Слишком коротко для исповеди. Что-то за всем этим стоит. Совершил ошибку, а теперь раскаиваешься? Вон как тебя корежит. Может тебе не по нраву бандитская жизнь… и ты думаешь, что найдешь во мне единомышленника? Странное начало разговора".
— К чему это, Сэм?
Он смотрел на меня, но не слышал меня, погрузившись в свои мысли. Очнувшись, спросил: — У тебя так бывало, Джон, хочешь забыть, а не можешь? Выбрасываешь из головы, а оно опять в голову лезет.
— И было, и есть.
— Значит, и ты… Ладно. Я вот о чем хотел тебя спросить, Джон. Ты слишком много знаешь и умеешь для простого головореза, которым хочешь казаться. В тебе мало подлости и много душевной силы. У меня командир такой был, капитан. Хороший человек, сильный. Повел людей в атаку… и все. Пуля в грудь. И в тебе есть военная косточка, но вот какого ты рода войск, хоть убей, не пойму! Хладнокровен и безжалостен. К тому же ты умный, осторожный и хитрый как лис. И еще одна странность: ты очень брезглив для бандита. Ты случаем не граф, а то еще хуже, особа королевской крови? Так кто ты, Джон?!
— Тебе это надо, Сэм?
Сержанту такой ответ не понравился, я видел это по его лицу. Будучи человеком подозрительным, он тут же впился цепким взглядом в мое лицо: — Это не ответ, Джон. Мне надо все знать о человеке, которому я могу доверять.
Я ожидал подобный вопрос: — Бежал из России… скажем так… из-за убийства одной высокопоставленной особы. Мое русское имя тебе ничего не скажет. А на Западе я жил под именем Джека Льюиса. Думаю, этого тебе должно хватить, чтобы понять, с кем ты имеешь дело.
На его лице стало медленно проступать недоумение: — Как понять твои слова?
— Возьми подшивку "Нью-Йорк таймс" за последние два года. Там несколько раз писали о банде братьев Уэйнов.
Я сам читал эти статьи, а в последней, полугодовой давности, узнал об окончательном разгроме банды братьев. При очередном ограблении поезда бандиты наткнулась на жесткий отпор. Трое были убиты в перестрелке, а младшего Уэйна и еще одного налетчика, тяжело раненых, захватили в плен. Через две недели их повесили. Старший брат Майкл Уэйн бесследно исчез.
— Подожди… Ты тот самый Льюис… из банды Уэйнов? Три тысячи долларов за голову?!
— Тот самый.
Некоторое время он внимательно смотрел на меня, а потом неожиданно спросил: — Почему я должен тебе верить?
— Есть один способ… — тут я сделал нарочитую паузу.
Не выдержав, Сержант выпалил: — Ну! Не тяни!
— Поеду на Запад и сдамся властям. Меня опознают, повесят, а ты об этом прочитаешь в газетах. Как тебе?
— Не смешно, — отрезал Сержант.
— Хорошо. Есть еще один способ, — с этими словами я скинул сюртук, затем, расстегнув рубашку, оголил предплечье. — Что видишь?
— Орел, — тут же поправился. — Голову орла.
— Как банда Уэйнов называлась?
— Белый орел, — он помолчал, вспоминая. — Было такое. Читал об этом. Будем считать, что ты меня убедил.
Застегнув последнюю пуговицу, я сказал: — Вопрос с доверием мы решили?
— Все, Джон. Твою тайну буду знать только я. Не волнуйся.
— Хорошо. По крайней мере, когда меня назовут Джеком Льюисом и станут надевать наручники, я буду знать, кто меня предал.
Сержант натянуто рассмеялся в ответ, после чего спросил: — И как мне теперь тебя называть?
— Даже не знаю. Для наших парней, наверно, останусь Джоном Непомнящим родства. А для себя… Наверно, Джеком. Я привык к этому имени. Насчет полного имени… Джек Дилэни! Как тебе, Сэм?
— Нормально, Джек. А теперь перейдем к нашим делам, — слово "нашим" прозвучало для моих ушей многообещающе. — У меня есть сведения о тайной встрече трех вожаков. Гризли Кэссиди, Малыша Израэля и Щеголя. О чем они говорили, мой осведомитель не знает, но об этом не так трудно догадаться, не правда ли, Джек.
— Нетрудно, Сэм. Что ты собираешься предпринять?
— Не знаю. Хочу услышать совет от тебя. Даже самый сумасшедший.
— Их надо убрать. Чем быстрее, тем лучше, пока они не навербовали себе еще больше единомышленников.
— Это понятно. Но как это сделать? Вызывать каждого на поединок? А причина? Кинуть им обвинение в лицо? Оно тут же вернется обратно ко мне! И неизвестно еще кому поверят! К тому же у них больше людей. А я даже не знаю толком, кто мне друг среди моего окружения, а кто враг! На словах все хороши, а вот на деле…
Я внутренне ликовал. Сержант созрел до ситуации, к которой я готовил свой ударный отряд. После первой нашей встречи я стал встречаться с парнями из бывших рейнджеров почти каждую неделю. Месяца два мы привыкали друг к другу, потом я осторожно подвел их к своей идее о создании отряда под моим руководством.
Мои мысли были им понятны и близки по духу, потому что как были они солдатами, так они ими и остались, несмотря на время, проведенное на гражданке. Они согласны были принять мое предложение, но только с одной поправкой, они хотели знать, что я представляю собой как боец. После пары тренировочных занятий проведенных за городом, они единогласно признали меня своим командиром. Двенадцать человек я разбил на две
