Я остановился и повернул голову. В двух шагах от меня стоял мальчишка-беспризорник, лет девяти-десяти, по кличке Цилиндр. Свое прозвище он заработал, найдя на свалке старый, помятый цилиндр. Натолкав в него старых газет, он долгое время носил его, пока тот куда-то не пропал. Худенькое тельце, в буквальном смысле этого слова, было закручено в некогда бывшее пальто. Из-за треснувших швов воротника и из подмышек торчала подкладка, а из подвернутых рукавов торчали грязные рукава мужской рубашки. Все это висело на его худеньких плечах как на пугале. На ногах было некое подобие обуви, сделанное из рогожных кулей и держащееся при помощи веревок, завязанных вокруг щиколоток. Картину дополняла всклокоченная, грязная шевелюра, синие с хитринкой глаза и окурок сигары, торчащий в углу рта. Судя по его довольно поблескивающим глазкам, ему уже что-то удалось спереть в порту. Я оббежал глазами его наряд, который местный фермер постеснялся бы надеть на пугало, но этот малыш им явно гордился. Так и есть, под пальто, в районе подмышки что-то выпирало.
— Ну что тебе Цилиндр?
— Прикурить не найдется, мистер?
— Курить вредно.
Цилиндр знал, что я не курю. Это был только повод, чтобы заговорить со мной.
— Мистер, а как насчет монетки для голодного мальчика?
— Будет тебе монетка, если скажешь, что у тебя под мышкой.
Лицо мальчишки сразу потеряло человечность, превратившись в морду зверька, захваченного врасплох. Он напрягся, готовый к бегству.
— Ничего у меня нет, — сказал, как отрезал.
Даже голос изменился, став глухим и злым.
— Нет, так нет. Держи монетку.
Я протянул ему ладонь. Он осторожно, словно звереныш, готовый в любой момент отскочить, приблизился, затем, схватив четвертак, тут же отскочил. Честно говоря, я был только рад этому. Пахло от мальчишки отвратительно, и я с трудом сдержал брезгливую гримасу.
— Слушай, парень, когда ты мылся в последний раз?
— Последний? — мой вопрос его явно озадачил. — Точно, не помню. А что?
— Запах от тебя… — я неодобрительно покачал головой.
— А ты не нюхай!
Мне только и осталось, что снова покачать головой на подобное нахальное заявление. Только я хотел идти дальше, как Цилиндр снова заговорил: — Джон, ты бы сказал этим крысам, портовым охранникам, чтобы руки не распускали. Два дня тому назад эта старая сволочь Маккартни, меня дубинкой по спине перетянула. Я ему: за что? А он смеется и говорит: ты радоваться должен. Я тебя учу. Ум через задницу вгоняю. А Тихоню сегодня ночью чуть совсем не убили.
— Его-то за что? Он совсем тихий паренек. Лишний раз рта не раскроет.
— Сам толком не знаю. Молчит. Забился в угол и трясется.
— На. Возьми для Тихони, — я протянул ему еще одну монету в двадцать пять центов.
Забрал ее, он зажал ее крепко в кулаке.
— Доброго дня тебе, Джон, — мальчишка уже развернулся, готовый уходить, как я неожиданно его окликнул: — Цилиндр!
Он резко развернулся. Глаза настороженные.
— Слушай, а ты ничего не заметил нынешней ночью?
— Нет. Ничего. Ну, я пошел.
— Не знаешь, так не знаешь. Кроме Маккартни, кто еще из охранников к вам пристает?
— Его напарник. Длинный такой. Белобрысый. Шведом кличут. Я его только что… — тут мальчишка резко замолчал, после чего ткнул пальцем куда-то вбок. — Вон он идет, гад. Чтоб ему в ад провалиться!
Я повернул голову. Этого охранника я знал. Из вновь набранных. Конечно, я мог бы и сам с ним разобраться, но теперь это не соответствовало моему статусу босса. Уже собирался отвернуться от него, как в этот момент тот посмотрел в нашу сторону. Встретившись со мной глазами он явно растерялся, даже замедлил шаг, но в следующую секунду отвел глаза и пошел своим путем. Я смотрел ему вслед и пытался понять, что только что сейчас произошло. Поведение Шведа говорило о его явном замешательстве. Но почему? Посмотрел на мальчишку, но тот никак особенно не отреагировал на странности в поведении охранника, только взгляд стал злым. Мальчишка отпадает. У меня тоже дорожки не пересекались со Шведом. Слишком мелкая рыбка для меня. Тогда что?
— Эй, Джон! Так я пойду? А то Тихоня там голодный сидит.
"Тихоня… прибежал ночью. Охранники… его чуть не убили. Значит… он был в порту. Ночью, — цепочка фактов в голове выстраивалась сама по себе: — Он что-то видел. Швед занервничал, увидев меня с беспризорником. Он тоже был ночью в порту. Неужели это он, сучонок?! Стоп! Не пори горячку! Разложим все по порядку. Тихоня столкнулся этой ночью с этим охранником. Этой ночью меня ограбили. И теперь он занервничал, увидев что я разговариваю с беспризорником. Отсюда вывод…".
— Джон ты чего?! Смотришь на меня, а как будто не видишь! — в голосе мальчишки слышались испуганные нотки.
— Тихоня… точно был этой ночью в порту?
— Так я же вроде тебе уже сказал, Джон, — удивленно сказал мальчишка. — Его чуть там не убили эти ироды. Еле убежал.
"Все сходиться".
— Цилиндр, хочешь пять долларов?
— Еще бы не хотеть! А что надо делать?
— Приведешь Тихоню. Поговорить надо.
— А еще пять для Тихони?!
— Иди, вымогатель. Не обижу.
Шведа и Маккарти мои парни взяли быстро и тихо, после того как те закончили дежурство и шли домой. Связанных по рукам и ногам их в грузовом фургоне перевезли на один склад, находившийся на берегу реки. Рядом с ним на берегу была сколочена маленькая пристань для одной лодки. И пристань, и лодка были хорошо укрыты густыми зарослями тростника и осоки и не видны со стороны реки. Своего рода черный ход. Сам склад представлял собой сырое и угрюмое помещение из красного кирпича, с сырыми потеками, как внутри, так и снаружи, наверно, поэтому внутри помещения размещались две печи. Одна большая — на самом складе, другая маленькая — в небольшой комнате, отделенной от общего помещения двумя кирпичными перегородками, в одной из которых была пробита дверь. Осматривая помещение в первый раз, я еще тогда подумал, что этот склад, находящийся сравнительно недалеко от порта и одновременно в заброшенном месте, редко посещаемым людьми, вполне может пригодиться для доверительных бесед с нехорошими людьми. Сторожем на складе я назначил Джеймса Богарта, одноногого ветерана — попрошайку. И не только из-за благодарности, что он свел меня со своими товарищами — рейнджерами. Как оказалось, он был не только хорошим солдатом, но и большим специалистом по развязыванию языков в роте, переняв в свое время опыт мексиканских бандитов и индейцев. За последние полгода Богарт не раз уже сумел доказать, что он мастер своего дела. Даже самые упорные, попав в его руки, долго не выдерживали, а охранники совсем не походили на крутых парней. Поэтому я ожидал сведений уже в течение часа. Так оно и получилось. Как уже я догадывался, грабители сговорились
