— Понеслась душа в рай — бросил Тема, и нырнул в люк.
Он сел на свое сиденье, запустил мотор, и начал впервые в жизни читать «Отче Наш» — знал молитву, еще от прабабушки. Впереди изрытая воронками земля, наезженные гусеницами проезды, а за этим участком — батарея, состоящая из шести разных пушек. По краям этого поля, с каждой стороны по «тигру» — основная страховка, на случай чего-то непредвиденного. В общем, шансов не оставили. Станешь — изрешетят, попробуешь выскочить — расстреляют, только движение по намеченному пути — отсрочка неминуемой гибели.
Танки тронулись, Олег идет справа, Артем сразу немного забирает влево — ему отвлекать. Но для начала нужно хоть немного усыпить бдительность. Внушить фашистам, что те, как на игре, как в тире — наводи да стреляй, ответа не будет. Беспокоиться не о чем, все под контролем. Пусть расчеты соревнуются в ловкости, и меткости, пусть тянут с командой их командиры…
Первый десяток метров, второй, начинается испытание выдержки и нервов. Хочется пустить танк в маневр, начать идти зигзагами, увеличить скорость, или вообще врубить заднюю передачу. Растягиваются секунды, сердце начинает биться чаще, все больше хочется отвернуть, но руки скованные железной волей, ведут машину ровно. Артем и Олег не знают, но в их судьбы вплетается новый фактор — в небо поднялись эскадрилии советской авиации, и цели у них разные — от поддержки наземных войск, до точечных бомбометаний. Время начинает свой собственный отсчет, и он местами может расходиться с тем, по которому живут люди.
Двигаются два танка, у них свои сердца-моторы, кожа-броня, гусеницы-ноги, и свой боевой дух — невидимая аура. И, наверное, как у всех механизмов, свое машинное везение.
— Foer! — Звучит отрывистая команда на другой стороне поля.
Стремителен полет смертоносной болванки, вот она втыкается в броню, но может покатость той, и определенным образом сваренные края, спасут? Так и есть, от этого момента исчисление времени идет по-другому. Не миг между прошлым и будущим называется жизнь, а промежуток между попаданиями. Рации в машине нет, действия не скорректировать, да и как это возможно без остановки танка, и перебирания на место стрелка? Потому сейчас каждый сам за себя, в уме только детали наспех придуманного плана.
Время словно растягивается, и сжимается одновременно. Полная сосредоточенность, мгновенная реакция на изменения ситуации, в какой-то мере — предугадывание. Артем добавил скорости, воткнул следующую передачу, потянул рычаг, вдавил педаль — пришло время, идти зигзагом. Подобный маневр начал и Олег. Это раззадорило фашистов, — цеди, которые не тупо ползут на тебя, а пытаются уйти с прицела — интереснее. Пушки бьют с периодической настойчивостью, в цель летят снаряды, попадания отзываются противным звуком. Как и рикошет, но его слышать предпочтительнее.
— Звяк! Вибрирующее бзнь!
Это не так страшно. Вот пробивание, от которого вздрагивает весь танк, это угнетает. Мысль одна — хоть бы не стреляли по отделению управления и двигатель. Попадание в моторное, заглушит двигатель, и это на поле боя, подарило бы драгоценные секунды на спасение, но не здесь. Здесь он должен работать безотказно. Башня сейчас пустая, в ней нет ничего взрывоопасного — пусть дырявят ее. Дополнительные баки пусты, боеукладки нет, значит, шансов проскочить немного больше.
Нужно внимательно наблюдать, и отмечать в уме — какая пушка выстрелила только что, отсчитывать секунды, и делать резкий маневр в сторону. Максимально лавируя наращивать скорость, и не забывать постепенно, сдвигаться к краю полигона. Еще главное успевать, не подставлять борта, а то песенка будет спета — кто-то да не утерпит — лупонут в бок, хоть им такой выстрел и не интересен.
Артем начал забирать влево, стараясь уйти за пределы поворотов стволов, тоже начал делать и Олег, только он двигался вправо. О борта постоянно, что дзынькало, в башню попал уже второй снаряд. Дула «тигров», начали поворачиваться, вслед за пронесшимися «тридцатьчетверкой», и ее собратом. Выстрелы, одно попадание другое, танк словно получает нокаут, пробоины в башне, в районе отсутствующего пулемета стрелка, но моторный отсек не задет. Впереди уже маячат вешки и флажки — линия, за которую нельзя. Полоса, до которой не подпустят — откроют массовый огонь со всех стволов.
В пулеметных гнездах, движение — эсэсовцы готовы расстрелять покидающих машины водителей, все последний рывок с расчетом на чудо, и оно происходит — в небе появляются «Пе-2». Полигон не их цель, они летят на другой объект, но этого хватает, чтобы немцы отвлеклись, и запаниковали. И Артем выжимает из машины все до предела, все ее лучшие возможности — маневренность, скорость, проходимость. Рывок, и он почти на позиции, танк подбрасывает, и машина обрушивается на экспериментальную пушку.
Скрежет железа о железо, сминаются и корежатся пушки, разбегаются немцы, справа танк, ведомый твердой рукой Олега, рушит проволочные заграждения. Снаружи как понимает Артем, скорее всего паника, крики, вопли суматоха. Открывают огонь две одинокие зенитки, тем самым обращая на себя внимание, и звено «Пешек», от эскадрилии, заходят в атаку. Далее дело техники вождения, его дело помешать фашистам, и дать уйти лейтенанту.
Выполняя заход, пикируют «Петляковы», подавляя огнем одну зенитку, начинают сбрасывать бомбы. Летчики парни рисковые, но опытные, и зря бомбогруз не мечут. Точечные разрывы появляются во множестве мест. Но вот они проходят над землей, и собираются лететь дальше. Но вот одна «Пешка» приотстала, в чем дело?
— Командир внизу наши! Похоже, несколько танков прорвалось — передает пилоту стрелок-радист — только почему-то не стреляют, но атакуют…. Словно самоубийцы…
— Понял тебя. И ведущему звена: «Орел 9»! Нужен еще один заход. Не доработали…
— Принято. Ложимся на разворот.
Артем всего этого конечно не слышит, и разворот звена не видит, он продолжает бросать машину на орудия батареи и разбегающихся гитлеровцев.
— Удалось — возликовал Артем — пытаясь наехать еще на одну пушку.
Но тут машина вздрогнула от двух мощных попаданий — «тигры» никуда не делись, корма загорается, боевое отделение разворочено, и ему ничего не остается, как спасая жизнь, выскакивать через люк. При этом мысли о том, что может что-то сломать себе, не было, он просто скатился по броне, и упал.
