И это я, давясь бешенством и бессилием одновременно, отдал приказ прекратить разбирать пожарище и не искать виноватых, по крайней мере, сейчас, а продолжать эвакуацию: живым помощь требовалась больше.
Олег по-прежнему злился на меня за утреннее недоверие. Не знаю, что на него нашло, видимо, так выходил многодневный стресс. Но тяга побыть хоть минутку с молодой женой пересилила, и он зашел следом в кабинет.
— Оля, ну хоть ты объясни: какого черта происходит? — спросил я, грея руки о кружку с круто заваренным кофе. — Ноябрь же! Какое к черту наводнение?
За свое чертыхание я был награжден очередным тяжелым взглядом новобрачного — ругаться в присутствии его ангела не позволялось даже мне.
— Сразу видно, что ты не коренной петербуржец!
— Рязанщина! Я и не скрываю. Потом Москва. В Питере только три года.
— А ты? — обернулась Ольга к мужу.
— Тоже не отсюда. Мы вместе приехали. — Пилот притянул к себе жену, но она вывернулась из его объятий с восклицанием:
— Ты мокрый! И холодный! — и тут же сама прильнула к нему обратно. — Тогда ясно! — это уже мне, — Самые сильные наводнения здесь бывают как раз не весной, а осенью.
— Наводнение. Осенью. Оль, я где-то что-то пропустил, потому что логики пока не вижу.
— Это из-за ветра. При определенной погоде волны на Балтике становятся настолько сильными, что закупоривают сток из Невы. Вплоть до того, что образовывают обратное течение. Если это длится долго, то вода в Неве, которой некуда деваться, начинает скапливаться и подниматься, затапливая город. Как-то так. Мотыгин объяснил бы лучше, а я только своими словами могу.
— Нет, спасибо, и так ясно. Значит, из-за ветра…
В помещении на минуту воцарилась уютная тишина, давшая мне возможность обдумать новые вводные.
— Из-за ветра… А я-то всё думал, зачем этой сказочке главный герой? — не заметил, как произнес это вслух. — Олег! У тебя алексиум с наших вылазок остался?
Один бы я на болотах ничего толком не натырил, так что у пилотов — единственных, кому я мог доверять в таком деле, — тоже в закромах пряталось примерно по сотне килограммов метеоритного железа. И их запасы, в отличие от моих, под гашение не попали, то есть все еще были живыми. А это значило, что источник рядом с ними восполнялся быстрее и легче.
— На складе в сейфе.
— А у Лехи?
— Там же.
— Дашь взаймы? Потом, если что, у Бобика заберешь. Я распоряжусь.
— Чем твой хуже?
— Тем, что на нем Борис летом полежал.
Принцесса переводила взгляд с меня на мужа, не понимая ничего в нашем диалоге.
— Бери. У Ли… — неловкая заминка, — У Вана на базе где-то есть ключи. У Лехи тоже есть запасной комплект.
— Спасибо.
— Не за что. Я дальше. Ты куда теперь?
— Никуда. Здесь побуду некоторое время.
— Ну-ну! — поцеловав Ольгу в макушку, мой начштаба решительным шагом вышел в приемную.
— Зачем тебе алексиум? — полюбопытствовала принцесса, подсушивая салфеткой мокрые пятна на платье.
— Буду покупать жизни.
— А если серьезно?
— Я серьезен, как никогда, — разговор с Ольгой был попыткой потянуть время при уже принятом решении, а это следовало пресекать, — Знаешь что, молодая и красивая чужая жена! Уступи-ка ты мне обратно пока кабинет. Где-то на полчасика?
— Да, пожалуйста! — фыркнула она, — Я ведь не просто так спрашиваю, у меня тоже есть алексиум.
— Да сколько его у тебя?! — настал мой черед фыркнуть, — Килограмм? Два? Да еще в украшениях, поди?
— А тебе что, тонну надо? — удивилась она.
— От тонны я бы не отказался…
— В казначействе можно запросить.
— В казначействе в слитках. Для меня — абсолютно бесполезных! Иди, иди уже отсюда! Дай мне переодеться!
— Мог бы и сам выйти! — оставила она последнее слово за собой, прикрывая дверь.
Щелчок замка.
И снова тишина.
На отдачу распоряжений по телефону потребовалось всего десять минут. Еще примерно столько же ушло на писанину. Потом вскрыл потайной ящичек в столе Сурадзе и вытащил на белый свет пенал с двумя инъекторами. На тайник наткнулся случайно — по чужим столам привычки шарить не имею, но дня три или четыре назад сломал перо, и срочно требовалась замена, вот и пробежался по ящикам. А тайник возьми и вскройся от моего неловкого движения! Вот специально бы искал — в жизни бы не нашел, но дуракам везет.
Хотя, какое это везение?..
При виде маркировки ампул в голову полезла всякая ерунда: как когда-то льстил мне Грушин, я действительно был широким специалистом по алексиуму. Практиком. Не разбираясь в глубинных процессах, я зато слишком хорошо знал множество самых разных фактов по его применению. Большая часть информации была закрытой и попала ко мне не совсем законно, но что было, то было.
Жидкость, красиво переливающаяся под стеклом, являлась боевым стимулятором — на два-три часа дарила иллюзию всемогущества, выводя источник даже не на максимум, а за пик возможностей. Последствия — пятьдесят на пятьдесят: гарантированная потеря дара или смерть от болевого шока, источник ведь не безболезненно сгорает! А у Сурадзе зачем-то хранилось сразу две штуки. И — редкий случай с лекарством — но действие двух доз складывалось. Стоили эти крошки, надо сказать, чуть меньше, чем полностью обвешанный МБК каждая, то есть на ладони у меня сейчас лежало около полумиллиона. Убирая инъекторы обратно в пенал, усмехнулся: как будто меня волнует их цена!
Париж стоит мессы, а уж сроднившийся мне Питер явно стоит большего!
Ну, что ж, вот и повод обновить мундир.
Впервые, переодеваясь в сухое и чистое, я стремился разгладить каждую складочку. Свой родовой знак на рукав. Серебряную звезду на шею.
Разглядывая себя в зеркале, недовольно заправил за ухо седую отросшую прядь. Опять забыл вовремя подстричься!
Господи, на
