Зашипела рация:
— Гор, мы на подходе!
— Иду!
Как ни хотел уйти без прощаний, но на лестнице опять встретил Ольгу. При виде меня, такого нарочито торжественного, ее глаза изумленно расширились:
— Ты куда?!
— Ваше высочество! — поцеловал я пойманную руку, — Кабинет снова в вашем распоряжении! — и начал почти бегом спускаться.
— Так куда ты?! — крикнула она мне вслед.
— Париж стоит мессы!
Стоило ли так важничать и стараться с одеждой, если через десять минут, потраченных на путь до причала, я уже опять был насквозь мокрым?
— Куда теперь? — спросил Шаман, давая мне протиснуться в рубку.
— А вы что тут делаете? — спросил у Лины и Миши, которых меньше всего ожидал увидеть за спиной кэпа.
— Напросились! — досадливо ответил за них Алексей.
— Егор, нам надо поговорить, — начала сестра.
— Извини, но мне сейчас не до разговоров! — и отвернулся к капитану, — Савелий Михайлович! Мне надо на берег моря. Где-нибудь недалеко, но чтоб хороший обзор был.
— На город?
— Нет, на море.
— Есть! — Катер, набирая ход, устремился к Балтике. Видимость даже из рубки была ужасной, качало тоже не по-детски, но Михалыч уверенной рукой вел «Касатку» под мостами.
— Ну, привет, что ли? — обнял меня Алексей. За ним следом потянулась Лина.
— Шли бы вы, благородия, в каюту! — проворчал кэп на нашу толкотню.
— Как Вика, ребенок? — спросил я Леху, игнорируя бурчанье капитана — идти в каюту не хотелось.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — пилот вдобавок еще и суеверно постучал по деревянной обшивке, — Вроде неплохо. Лежит пока, она ж не я! За вакцину спасибо! Нет, спасибище! — и он опять меня облапал.
— Прекрати уже! — вырвавшись из хватки, осмотрел всех троих, даже не болевшую Лину, — Норм, похоже! — вынес окончательный вердикт, — Отъедитесь чуток и как новенькие будете.
— А ты сомневался? — влезла сестра.
Пожал плечами в ответ.
— Егор, ты потом, когда минутка будет, Вику осмотришь?
— Извини, но не обещаю… сам видишь, что у нас творится!
— Несладко пришлось?
— По всякому, — присутствие Потемкиных меня сдерживало — не давал покоя изучающий взгляд Михаила, который действительно был на меня очень похож, несмотря на то, что братьями мы были только двоюродными. Парень за два года заметно подрос, а в глазах совсем не осталось той детскости, что присуща его сверстникам. Сироты взрослеют быстрее, даже одаренные.
Впрочем, и Лина была сегодня на удивление тихой, а не болтала без умолку как обычно. Поняв, что они мешают, брат с сестрой все-таки спустились вниз, оставив нас в рубке.
— Удивительно, до чего вы похожи! — заметил Шаман, едва они скрылись, — вроде и родня… — он явно хотел сказать «не такая уж и близкая», но я его перебил:
— Леха! Языком не мели! — сведения о том, что мы не единокровные братья, а двоюродные, не были предназначены для широких масс. И Михалычу, стоящему к нам спиной, совсем не обязательно было это знать.
— Что делать с грузом? — Алексей понял свою промашку и переключился на деловой лад.
— Высыпите там, где я покажу.
— Высыпать?!
— А что, жалко?
— Да, как бы… — растерялся Леха, — Как скажешь.
Минуты пути пролетели быстро.
Отправив Леху командовать разгрузкой, закатал влажный рукав. Можно было уколоться и сквозь одежду, но я опять малодушно тянул время.
Соберись! Вдох-выдох!
Первый, пошел!
По венам покатилась теплая волна.
Второй, пошел!
Огонь в крови усилился.
Расправив манжет, наткнулся на внимательный взгляд кэпа.
— Закурить есть?
Михалыч отчего-то не потянулся привычным жестом за портсигаром, а достал из-под штурвала упаковку с настоящей гаванской сигарой. Я в них не разбирался, но именно такие курил иногда Кирилл Александрович, когда не хотел возиться с трубкой.
— Ты ж не куришь? — вернувшийся Шаман недовольно скривился от случайно выпущенной в его сторону струи дыма.
— Всегда хотел понять: что люди в этом находят?
— И как?! — взгляд его остановился на пустых инъекторах, — Ты!.. Это же!..
— Вперед!
Как и с одеждой, с сигарой случился облом: ее намочило и потушило, стоило выйти под дождь. Все как обычно: хочешь пойти на смерть с пафосом, в парадном мундире, сияя генеральскими звездами и эполетами, вальяжно попыхивая сигарой, а в результате плетешься мокрой курицей по колено в воде с вонючим окурком под носом. Хорошо хоть, холода я уже не чувствовал: стимулятор начал свое действие.
— Давай здесь, что ли?.. — нашел я местечко, куда волны еще не доставали.
Кистеневцы резво насыпали холмик алексиума, на который я тут же уселся: не получилось пафосно, будет хотя бы удобно! И ветром разметывать меньше будет. И падать ниже.
Леха попытался напоследок что-то сказать, но не смог ничего выдавить и отдал честь. В насквозь гражданской куртке с надвинутым капюшоном. Такой же мокрый, как и я. Не у одного меня сегодня с пафосом не задалось.
А потом, потом мне стало все равно — кипевшая в крови энергия потребовала выхода.
Насыщая пространство силой, я вспоминал своих предков.
Потемкины не просто так поколение за поколением шли на флот: там их дар к повелению ветрами был особенно востребован. В век парусников им вообще равных не было! Потом, в эпоху пароходов, свою славу они малость растеряли, но и тогда умение формировать по желанию дымовые завесы им помогало. Это теперь я считал свой мощный, доставшийся в наследство воздух самым бесполезным из всех углов источника, годящимся только на подпитку доспеха. И почти не изучал его возможности.
На самом деле, мне это и сейчас не нужно: за три столетия селекции одаренные из рода Потемкиных настолько сроднились с воздухом, что в большинстве своем использовали его инстинктивно. А передо мной сейчас стояла задача еще проще: выставить циклону (или антициклону?) ветровой заслон. То есть тупо: сила на силу.
О, нет! Совсем остановить наводнение я не надеялся — это человеку вряд ли по
