– У нас, в России, черножопые даже за Полярный круг забрались. Торгуют, воруют, обживаются – и в Мурманске, и в Воркуте.
– Черножопые? Негры? – Искренне удивился Питер.
– Нет, почему? У нас свои «черные». Чечены всякие, армяне, азеры…
Американец ухмыльнулся и покачал головой:
– Национализм и расизм – это очень нехорошо.
– А кто спорит?
Мужчины еще раз понимающе посмотрели друг на друга.
– Послушайте, Питер… может быть, перейдем на ты?
– Зови меня просто. Нет проблем! С удовольствием.
– Тайсон…
После горячего кофе погода уже не казалась такой отвратительной. Тем более что за разговорами спутники свернули с набережной:
– Значит, говоришь, нашей мафии в Штатах нет?
– Да есть она у нас! Только не там, где ее ищут… – Питер выбросил пустой стаканчик в урну перед входом в магазин готовой одежды. – Люди и доллары настоящей российской организованной преступности давно уже крутятся в респектабельных банках Манхэттена, на Лонг-Айленде, в солнечном Майами, в небоскребах города Дэнвера, штат Колорадо. Именно там «черные» деньги, украденные у тебя на родине, без особых проблем становятся вполне легальными банковскими и промышленными капиталами. И вот как раз этих людей и эти капиталы нам никогда не позволяли трогать. И не позволят! Почему? Вовсе не из-за отсутствия оперативной информации – криминальное прошлое и настоящее большинства ваших «новых русских» миллионеров прекрасно известно и ФБР, и полиции.
– Политика, – понимающе кивнул Тайсон.
– Черта с два! Экономика… Достаточно нам хоть разок накрыть более-менее серьезную фирму, занятую нелегальной перекачкой средств из России, или арестовать счета в банке, занятом «отмыванием» украденных денег, – и организованная преступность здесь, в Штатах, сразу же перестанет себя чувствовать в безопасности. Начнется отток сомнительных капиталов. Многие миллиарды криминальных долларов, давно уже ставших частью американского финансового рынка, устремятся в другие страны и регионы…
– Куда? – заглядевшись по сторонам, Тайсон чуть не споткнулся о сидящего на тротуаре нищего. – Простите…
Обросший грязными волосами, укутанный в какие-то тряпки свободный гражданин самой свободной страны выругался в ответ по-английски и погрозил вслед мужчинам.
– Куда? Это не так важно. Деньги побегут туда, где им по-прежнему будет гарантирована полная неприкосновенность. Разумеется, никто из наших политиков и финансистов позволить этого не может, вот и приходится закрывать глаза. А для отвода глаз – пугать обывателей фильмами и статьями про русских головорезов, воняющих на милю водкой и увешанных золотыми цепями и автоматами!
– А почему именно про них?
– Понимаешь, американцам за послевоенные десятилетия прожужжали все уши про «русскую опасность», он к ней привык больше, чем к бейсболу и гамбургерам… Вот и приходится использовать «фантом» в виде жуткой «мафии с Брайтон-Бич». Вместо перекрытия реальных каналов притока криминальных денег из России и запрета на их легализацию полиции приходится устраивать шумные процессы вроде этого чертова «дела Япончика».
– Я слышал.
– А я в нем участвовал, вместе с ребятами из Нью-Йорка! – Спутник Тайсона махнул рукой, чуть было не зацепив кого-то из оказавшихся на пути случайных прохожих. – Смешно смотреть, как из рядовых вымогателей с «русскими» фамилиями в суде делают «крестных отцов», а мужа-алкоголика, спьяну зарезавшего супругу, пресса превращает в «профессионального киллера тамбовской преступной группировки» только потому, что он несколько лет назад эмигрировал из Советского Союза. По телевизору смакуют жуткие и кровавые подробности, ребята в форме делят награды и премии, обыватель гордится очередной победой демократии… Словом, все довольны. Включая, разумеется, и настоящих представителей российской организованной преступности.
– Извини, Питер… а это что такое?
Перейдя очередную улицу, мужчины оказались на площади, посередине которой красовалась внушительных размеров конструкция из раскрашенных переплетенных труб и обломков металла. Питер пожал плечами:
– Памятник. Скульптура.
– Да уж… – Тайсон почесал затылок.
– Ты еще не был у нас в Музее современного искусства! Или есть еще такой в Чикаго – Институт искусств… Я пока втихаря от жены пивка не выпил, даже смотреть не мог на тамошнее безобразие. – Питер задумался и добавил: – Это же как надо себя не любить и людей не уважать, чтобы понаделать да еще и выставить такую гадость?
Некоторое время собеседники обсуждали темы, не относящиеся к их прямым профессиональным интересам. Потом Питер все-таки вернулся к прерванному разговору.
– Конечно, среди обычных «русских», обосновавшихся в Штатах, встречаются и жулики, и бандиты. Но подавляющее большинство ориентировано как раз на легальное врастание в американское общество, они с охотой принимают нашу систему ценностей и правила игры. Никто ведь не спорит, что эти новые «русские американцы» имеют очень высокий по сравнению с другими этническими группами образовательный и профессиональный уровень. И они, как правило, ориентированы на сохранение имевшегося до эмиграции социального статуса или, по крайней мере, на его восстановление в собственных детях.
– Прости, не понял?
Питер пояснил:
– Например, грязный голодный парень из Мексики или какой-нибудь чертов индус, устроившиеся здесь работать посудомойкой в бар, как правило, вполне удовлетворены и своими доходами, и выполняемой работой – у них дома, на родине, и этого не было. А вот врач из Москвы или выпускник вашего Ленинградского университета, даже вполне прилично зарабатывая за рулем нью-йоркского такси, все равно станут стремиться к чему-то большему в новой жизни.
Прямо над головами прохожих один за другим грохотали встречные составы городской железной дороги Чикаго – что-то вроде участков московского метрополитена, выведенных на поверхность.
– Убедительно, в общем… И ты знаешь, кому все это выгодно?
– Да в первую очередь – настоящей российской организованной преступности.
Бросив косточку нашей полиции и газетчикам, русские могут какое-то время спокойно и без помех врастать в легальную и нелегальную экономику Штатов. Кроме того, разные «страшилки» про мафию с Брайтон-Бич производят определенное впечатление на представителей нашего традиционного криминала – на итальянцев, евреев, китайцев, что позволяет «пришельцам» вести себя за столом переговоров почти на равных. Ну, и, конечно, политикам кое-каким это на руку… даже целым федеральным структурам. Знаешь, сколько у нас так называемых «русских» отделов и управлений создано за эти годы? И в полиции, и в ФБР, и в Управлении по наркотикам… Сотни, тысячи дармоедов! А всякие там «эксперты» с научными степенями, литераторы, журналисты? Ведь тема «русской мафии» уже лет двадцать их кормит, позволяет защищать диссертации, публиковать книги, статьи на первых полосах…
Тайсон остановился, чтобы прикурить очередную сигарету:
– Послушай, Питер… А зачем ты мне все это рассказываешь?
Очевидно, американец ждал вопроса:
– Чтобы ты не наделал глупостей. Правила игры заданы большими боссами из Вашингтона, и не важно, нравятся они мне лично или не нравятся. Но если ты попробуешь выйти за пределы этой, вполне определенной, схемы – начнутся проблемы.
– У кого? – изобразил удивление Тайсон.
– В первую очередь – у тебя. Можешь, кстати, доложить об этом, как у вас говорят, «куда следует». Хотя в принципе русские должны быть в курсе.
Американец явно был не в восторге от ситуации, в которой они оба оказались. И скорее для себя, чем для собеседника, добавил:
– Я государственный служащий. Я