— Ты хочешь попробывать ее уговорить ничего не предпринимать? — Андрей хитро и немного жестко усмехнулся.
— Нет, я хочу узнать чего ей надо, а если разговоры не помогут, придется как-то этот вопрос решать…
— Хорошо.
На этом принятом решении они попрощались и Надя вышла из квартиры. На столе стояла пепельница заполненная окурками, две немытые чашки с остатками чая. Посредине стола Горбенко, задумчиво смолящий одну за одной сигареты. Тяжело вздохнув, он скинул все в мойку для посуды, посидел немного, положив голову на скрещенные руки. Потом залез в холодильник и взял покрытую инеем бутылку «Столичной». Налил себе полный стакан и залпом выпил.
— Ну в бой, Харламова Марина Анатольевна! — поднял он тост в темноту.
В коридоре послышались тихие детские шажочки, будто боясь разбудить, Варя пробежала на кухню и закрыла ладошками глаза Андрею.
— Угадай кто?! — по-детски радостно воскликнула она.
— Ну… — поддерживая игру, задумался Горбенко. — Варька моя! — он резко обернулся и подхватил девочку на колени. Русые косички безжалостно хлестали по лицу, заставляя забыть обо всем кроме этого маленького ангелочка.
— Ты как это сама добралась с репетиции?
— Ну я тебя ждала, ждала, а ты все не ехал… — Андрей посмотрел на часы. Девять вечера… Ему вдруг стало мучительно стыдно перед ребенком. Он забыл забрать ее с танцев. — Потом я позвонила дяде Роберту. Тот не брал трубку… У дяди Лёни занято. Вот я в конце концов набрала тети Ире, та меня забрала и привезла сюда. Проводила до подъезда и все. Вот я дома! — Варя взвизгнула и побежала в ванную, умываться и мыть руки.
Настроение у Андрей определнно поднялось. Жизнь не такая уж сволочная, если есть для кого ее жить…
Алена Севостьянова была отнюдь не в восторге от такого соседства с Мариной. Память услужливо подкидывала ей события трехгодичной давности, когда вокруг их компании «Интеркайт» закрутились смертельным узелком кровавые дни, когда как в гражданскую войну, брат шел на брата, сын на отца, жена на мужа, а лучший друг на друга. Хотелось поскорее это все забыть и казалось уже все, этого никогда не будет. Воспоминания стирались, становились все глуше и реже, только приезд из германии Мельник неожиданно их бурей всколыхнул в чутком сердце Алены.
Марина приехала рано утром, разбудив своим настойчивым звонком Севостьянову. С трудом поднявшись и разлепив сонные глаза она пошла открывать. А там… На пороге стоял человек, которого Алена меньше всего хотела увидеть у себя в квартире, которого стерла из своей памяти, вычеркнула из своей жизни. Но Марина тем не менее терпеливо ждала реакции подруги.
Мельник ничуть не изменилась за время их разлуки и путешествия в Германию. Такая же темноволосая, в модной одежде и розовом френче, с дорогими украшениями и большим чемоданом вещей. В больших солцнезащитных очках и не следа не было на ее лице раскаянья, ни капли сочувствия и сожаления о том что она сделала. Она приехала, как так и должно было быть. Будто не было кровавой грызни в «Интеркайте» по ее вине, будто не она заказала собственного мужа, будто не она хотела отнять их корпорацию, будто не из-за нее погиб Миша, Андрей Карагодин и сейчас сидит в тюрьме Саша. Ничего…
— Привет, — непринужденно поздоровалась Марина.
— Здравствуй, Марин, — еле выдавила из себя Аленка. Негодование, возмущение и некоторую злобу, которая начала со временем притупляться Севостьянова запрятала далеко вглубь своего сердца, стараясь быть подчекнуто вежлива, — ты какими судьбами тут… Как оказалась? Ты кажется жила в Германии?
— Вот решила навестить родные места. Вас повидать… — Мельник взялась за ручку чемодана, — мне можно пройти или так и будем разговаривать в прихожей?
— Конечно проходи…
Они зашли в комнату. В столовой быстро Алена подогрела чайник и сделала обоим крепкого ароматного кофе, которое так приятно пить по утрам, которое приводит в необходимый тонус и заспанный мозг, и неработающую голову. А мобилизация внутренних ресурсов Алене была сейчас ой как нужна. Щелкнула пультом стерео системы и в доме заиграла спокойная мелодия. Сделав пару глотков обжигающего напитка, Севостьянова поняла, что наконец можно и поговорить…
— Ты надолго в Россию? Зачем? — прямо в лоб поинтересовалась Алена.
— Ну посмотрим, — туманно объяснила бывшая Харламова, — если все будет хорошо то останусь здесь навсегда. Тут можно курить? — Алена сухо кивнула и подставила бывшей подруге пепельницу. — Вообще хочется повидать вас всех, потом съездить к Варе, соскучилась очень по дочке. Не думала, что без нее будет так плохо жить. Да и с Сашей надо поговорить… Кстати, где он сейчас? Не женился поди еще? — Севостьянова покачала головой, сделав вид, что внимательно слушает Мельник. — И не жениться наверно… Он меня безумно любит. Никто не нужен кроме меня. Аленочка, если нетрудно и я тебя не стесню, то можно я некоторое время пока не определюсь со всем поживу у тебя? — Севостьянова растерянно поперхнулась кофе и пролила на белоснежную скатерть несколько капель, злобно смахнула их салфеткой.
— Вообще-то Марина, я замужем…
— Да?! Наконец-то… поздравляю. За кем? Давно была свадьба? Почему приглашение мне не прислала?
— Да мы как-то тихо, почти без гостей. Мой хороший друг Максим Савельев. Теперь муж… Он просто сейчас на работе, поэтому я одна.
— Я вас и не стесню особо. Вон у вас какой особняк, а мне что много надо, — Марина непосредственно и по-доброму улыбнулась, при этом в ее глазах отчаянно запрыгали бесовские огоньки наслаждения перед замешательством подруги.
— Так ты мне и не ответила, где все-таки разлюбезный Харламов?
— Марин… Саша… Он после той истории. В общем, его посадили за убийство Миши. Оказалось что на нашу компнаию нацелились федералы и предложили ему выбор, который на самом деле не существовал… Дали пятнадцать лет. При чем от всех скрывают где он сидит, сколько ему еще осталось. Андрей пытался все это узнать, но безрезультатно. все официальные органы не хотят связываться с людьми, которые умудрились прогневать самого Папу.
Марина закусила нижнюю губу и немного задумалась. В ее планы это совсем не входило, и когда она возвращалась в Россию, то думала, что операция по возвращению себе дочери займет много времени и сил, а теперь оказывается Харламов в тюрьме и задача во много раз упрощается.
— А как же моя дочь, моя Варечка? Что с ней? Я так давно ее не видела! Кажется целую вечность… — тут Марина решила, что пора бы и пустить скупую материнскую слезу. Холодная струйка аккуратно заскользила по щеке, как по заказу. оставляя неприятное ощущение морозца.
— С ней все хорошо. Она живет с Горбенко. Он ее взялся воспитывать, оформил все документы. Теперь она его официальная приемная дочь.
