Как я и предполагал, мальчишка привел нас в небольшой парк, разбитый по обеим сторонам широкого проспекта. В тени деревьев от лишних взглядов скрывался Фелан.
– Прошу прощения за предосторожности, благородный эрл, – тихо сказал королевский слуга, – но ваше появление у ворот всполошило многих не очень адекватных людей.
– Все нормально, – отмахнулся я, понимая, о ком именно говорит слуга.
– Чем я могу вам помочь? – спросил Фелан.
– Мне нужно, чтобы этот перстень попал к принцу, – без обиняков сказал я, показывая слуге простенький серебряный перстенек.
– Это может оказаться сложным и навести тень на мою верность королевскому дому, – вздохнул слуга.
– Вам ведь известно значение этого украшения. Все происходило буквально у вас на глазах. Можно сказать, что ваш служебный долг – сообщить принцу о том, что от него скрывают. Но я все же не стану давить на вас. Давайте сделаем так, – как можно мягче сказал я, – вы возьмете перстень и попробуете передать. Но не нужно слишком рисковать. Если не получится, пришлете перстень в гостиницу «Сияние», которая находится в магическом квартале.
Немного подумав, слуга решительно кивнул.
– Я попробую.
Судя по лицу, он действительно сделает все возможное, даже с риском для себя.
Не знаю, насколько сильно он рисковал, но, увы, ничего путного из этого не получилось. Через три часа в моем номере появился Фелан собственной персоной. Он решил дать ответ лично, а не через посыльного.
– Простите, эрл, но у меня просто не хватило смелости. – Слуга со вздохом положил перстень на стол. – Одного взгляда подручного брата Врадака хватило, чтобы я испугался, словно мальчишка.
Фелану было очень тяжело говорить эти слова. От его собранности и уверенности в себе не осталось и следа. Мне жаль было видеть терзания этого человека.
– Поверьте, Фелан, вы никогда не услышите от меня упрека. Я уверен, что вы сделали все возможное.
– А я не уверен! – вспылил королевский слуга. – Вы не понимаете: во дворце творится такое!.. – Внезапно Фелан замолчал, вернув на лицо привычную невозмутимость, хотя мне очень хотелось узнать, что же такого происходит в королевском дворце. – Мне очень жаль, благородный эрл, что я не смог выполнить ваше поручение. Вы позволите мне удалиться?
– Конечно, Фелан, я благодарен вам за все.
Предлагать ему деньги сейчас было бы глупо. Во-первых, компенсация может лишь оскорбить профессионала, к тому же, как напомнила мне собственная жаба, совсем недавно слуга заработал на мне баснословную сумму.
Что ж, остается только один вариант.
– Что будешь делать дальше? – разглядывая мою озадаченную физиономию, спросил Скули.
– Схожу утром в церковь.
– Думаешь, ваш бог поможет?
– Ну помолиться никогда не помешает, но помочь может кое-кто чуть пониже статусом.
Являюсь ли я набожным человеком? Скорее да, чем нет. У меня нет тяги к постоянным молитвам и долгому бдению на богослужениях, но при этом я уверен в существовании высшей силы и, посещая храмы, иногда чувствую присутствие этой силы.
Я верю в добро, которое несут заповеди, и силу милосердия, чью броню не пробить никакому злу. Возможно, в моей душе живут сомнения насчет некоторых служителей церкви, но все же не стану отрицать красоты хорошо поставленного обряда.
Собор Святой Бетани был именно тем местом, где грань мироздания становится тонкой и чувствуется присутствие рядом чего-то необъятного и безмерно великого.
В прошлый раз у меня не хватило решимости войти в собор, но сейчас был вполне законный повод – я собирался принять христианство и, как бы корыстно это ни звучало, воспользоваться этой оказией для разговора с кардиналом Дагдой.
Утренняя служба в центральном храме столицы собрала большую толпу. Я не стал выпячивать свою личность и тихонько постоял в сторонке. Служба была пышной и немного утомительной, но пришлось отстоять ее от начала до конца. Мои опасения оказались напрасны – отец Дагда не стал манкировать своими обязанностями и был на своем месте, закатив шикарную проповедь. Он говорил о терпимости и милосердии, явно пытаясь погасить волну, поднятую братом Врадаком.
Аудитория живо откликалась на доводы священника, но, боюсь, этого заряда разума и справедливости надолго не хватит. История моего собственного мира показывает, что фанатики почти всегда намного убедительнее.
Когда уставшая от стояния и сидения толпа выплеснулась наружу, я остался у стены, прикрыв глаза и пытаясь найти умиротворение в душе. Причем так увлекся, что пропустил приближение священника.
– Сын мой, – тихо сказал незнакомый мне человек в белом ритуальном облачении, – отец Дагда хочет с вами поговорить.
Все получилось намного легче, чем я опасался, – оставшийся в храме человек привлек внимание служителей, а у них явно имелось мое описание и соответствующий приказ.
Мы немного поплутали по сводчатым коридорам и попали в большую библиотеку. Ряды полок были местами завалены грудами свитков, а остальные стройными рядами заставлены книгами разного формата. У высоких окон с рассеивающими свет стеклами стояли длинные столы.
Не знаю, много ли здесь обычно собирается людей, но сейчас в библиотеке сидел только кардинал. Он почти не изменился с прошлой нашей встречи, лишь печальные морщины вокруг глаз стали глубже, а в самих глазах поубавилось доброго лукавства. Все те же длинные седые волосы и такая же белая борода спускались на белоснежное одеяние. Из украшений на кардинале имелась лишь серебряная фибула с крупным алмазом. Было кое-что не замеченное мною ранее – сидящий в кресле священник перекатывал между пальцами бусинки четок с небольшим резным крестиком. Эта деталь никак не вязалась с остальными деталями гардероба – и четки, и крестик были вырезаны из дерева, при этом резьбу не назовешь тонкой и изысканной. Впрочем, странности в аксессуарах кардинала меня интересовали меньше всего.
– Вы все-таки решили принять крещение? – по-доброму улыбнулся священник, отпуская жестом моего провожатого.
– Если честно, то крещение было второй причиной, – пришлось признаться мне.
– В этом богоугодном деле нужна искренность, – вновь улыбнулся кардинал, вторым жестом предлагая мне присесть на соседнее кресло. – Какой же была первая причина?
– Я хотел бы попросить вас передать принцу одну вещь.
– Кольцо? – сразу догадался священник, и по его лицу пробежала легкая тень. – Хотите попросить о милости для себя, но вас не пускают?
– Не для себя. Пусть для некрещеного это звучит странно, но, слава Господу, у меня все прекрасно. Помощь нужна моим друзьям.
– Корпус поводырей? – вновь блеснул эрудицией кардинал. – Моя сегодняшняя проповедь была и о них тоже. Я не знаю, что творится в душе Белинуса, но его набожность становится какой-то странной.
– Мне кажется, этот секрет знает вся столица. Имя этой странности – брат Врадак, хотя даже не могу представить, кто может воспринять этого человека как своего брата.
– Вашими устами говорит обида, – с легким укором мягко сказал кардинал. – Брат Врадак – верный сын нашей церкви, возможно, некоторые аспекты веры он понимает превратно, но
