Эва взялась уже за телефон и тут увидела, что он разрядился. Ну вот, новая напасть. И пока она прикидывала, как выпросить у девицы за стойкой телефон, к ней обратился мужчина, что пил кофе рядом.
— Девушка, могу вас до города подвезти, раз уж вы в такую ситуацию попали, — сказал он.
Эва была женщина современная, а это значит — самостоятельная, неглупая и осторожная. Не вчера родилась, живет в большом городе, часто ездит в командировки — работа такая. И правила безопасного поведения прекрасно знает.
Не хочешь на свою голову приключений — соблюдай правила, и все будет хорошо. Если на своей машине едешь — то не бери попутчиков даже в городе. Ни мужчин, ни женщин, ни стариков.
Эти мошенники и бандиты на все готовы. Прикинутся сухонькой старушкой с клюкой, маленьким мальчиком, беременной женщиной на последних месяцах, а потом и машины лишишься, а может, и головы, это уж как повезет.
Если нужно куда-то добраться, то вызывай такси, в случайную машину не садись, левака не бери, тем более вечером.
Да, правила, конечно, хорошие, но вот что ей делать сейчас? Отказаться от предложения и ждать такси? Так его еще вызвать надо, а девица за стойкой ни за что не даст позвонить. Ишь смотрит чуть ли не с ненавистью, вот что Эва ей-то сделала?
— Спасибо вам, — сказала Эва и подумала, что на сегодня неприятностей ей уже хватило, так что можно надеяться, что этот мужчина окажется приличным человеком.
Эва хотела еще заглянуть в туалет, чтобы привести себя в порядок, но побоялась рисковать. Кто знает, насколько простирается любезность этого водителя, возможно, он не захочет ждать и тоже уедет.
Девица за стойкой проводила их взглядом. Вот почему так получается, что одним — все, как только оказалась в трудной ситуации — так сразу найдется мужчина, который поможет, возьмет на себя ее проблемы. А другим достается только унылое стояние за стойкой придорожного кафе да грубые дальнобойщики и водители, проезжающие с вопящими детьми и их скандальными мамашами.
Нет, нужно срочно увольняться, сил больше нет…
В машине Эва поглядела на себя в маленькое зеркальце и оторопела. Очевидно, водитель «Фольксвагена» просто добрый самаритянин, если взял такое чучело к себе в машину.
Волосы растрепаны, тушь размазана, мало того, на скуле назревает приличный синяк. Пуговицы на вороте оторваны с мясом, так что шею неприятно холодит, да еще и царапины на ней видны от ногтей этой стервы.
Эва кое-как разгребла волосы, вытерла тушь, хотела подкрасить губы, но решила не заморачиваться, лучше все равно не станет.
Она вздохнула и покосилась на водителя. Тот смотрел на дорогу, руки его спокойно лежали на руле. Эве понравилось, что не лез с разговорами, не шутил и не косился на нее насмешливо. Наверно, и правда приличный человек.
— Спасибо вам, — сказала она.
— Пустяки, — не поворачиваясь к ней, ответил он, — я все равно в город еду, так отчего ж не подвезти?
— Мне только до метро, — смущенно заторопилась Эва, — не хочу вас задерживать.
— Пока доедем, метро закроется, — усмехнулся он.
Эва взглянула на часы — без четверти двенадцать. Точно, оттого водитель автобуса и торопился, чтобы его пассажиры на последний поезд метро успели. Ладно, доедем до города — там разберемся.
Эва откинулась на сиденье и стала думать, как действовать ей завтра. Будем надеяться, что до дома она доберется без дальнейших приключений.
Ключи у нее в сумке, документы тоже при ней, деньги есть, она заплатит этому человеку, сколько он скажет. Но, скосив глаза на водителя, Эва подумала, что денег он с нее не возьмет. Отчего-то стало легче на душе.
Что будет с вещами, которые остались в автобусе? Вещи ей непременно вернут, это солидная международная компания, у нее есть билет и страховка. Очень приличный чемодан, дорогой, мягкой коричневой кожи, там вещи — немного, но все хорошие, пиджак новый, в Таллине купила. Еще сумка, что лежала над ее сиденьем в автобусе. Там кое-какие бумаги, но не слишком важные, важные у нее с собой, а еще бабушка Элла отдала альбом с фотографиями. Альбом старинный, обшитый вишневого цвета кожей, с бронзовыми застежками. Тяжеленный — ужас!
Со стороны отца у Эвы не было бабушки, зато со стороны матери целых две. Бабушка Анне и бабушка Элла, родные сестры.
Родная бабушка Анне вышла замуж за русского и переехала с ним в Петербург, тогда еще Ленинград. Ее сестра осталась в Таллине. Бабушка, которую в России переделали в Анну, часто навещала сестру и возила туда свою единственную внучку. Она назвала ее Эвой в честь своей любимой актрисы Эвы Киви.
Бабушка Анне умерла рано от тяжелой болезни. И осталась только бабушка Элла. Своих внуков у нее не было, она любила Эву. Конечно, в последнее время не слишком часто получалось у Эвы ее навещать, все же другая страна, оттого и устроилась она в эту фирму, что там бывают командировки в Таллин.
Бабушка показалась Эве старенькой и очень одинокой. Но держалась бодро, только отдала Эве этот огромный альбом с семейными фотографиями, еще от ее деда остался. Сказала твердо, что все про себя знает, ничего у Эвы не просит, ухаживать за ней есть кому, зато и квартира тем людям отойдет, а Эва пускай сбережет единственную память о семье.
И так посмотрела, что у Эвы язык не повернулся фальшивым голосом утешать ее, что все будет хорошо, все наладится и они еще много раз увидятся.
Нет, если альбом пропадет, она из этих, из автобусной компании, всю душу вытрясет! На них-то жаловаться есть куда. Эва в таких делах разбирается.
Она вспомнила про ту ненормальную, которая налетела на нее в магазине при заправке. На нее жаловаться некому, да и ни к чему, толку не будет.
