– Молодец, – похвалил голос.
Казалось, он раздается прямо из воздуха, из воды. Анна издала захлебывающийся крик. Константин увидел на снегу тень, которая стала чудовищно огромной, длинной и кривой: тень, чернее которой он никогда не видел. Однако Анна смотрела не на тень, а на воздух за ней. Указывая трясущимся пальцем, она непрерывно вопила и вопила.
Константин посмотрел туда, куда смотрела Анна, но ничего не увидел.
Тень вытягивалась и дрожала, словно пес, оглаживаемый хозяином. Вопли Анны раздирали пустой воздух. Свет стал тусклым и пресным.
– Молодец, слуга, – сказала тень. – Она – именно то, что мне нужно. Она может меня видеть, и она боится. Кричи, ведьма, кричи!
Константин ощущал себя опустошенным и стран-но-спокойным. Он оттолкнул Анну от себя, хоть она царапалась и цеплялась за него, впиваясь ногтями в его рукав.
– А теперь, – потребовал Константин, – выполняй свое обещание. Оставь меня. Верни девушку.
Тень застыла, словно кабан, услышавший далекие шаги охотника.
– Иди домой, человек Божий, – сказала она. – Возвращайся и жди. Девушка к тебе придет. Даю слово.
Испуганные вопли Анны стали еще громче. Она рухнула на землю и стала целовать священнику ноги, обнимать его колени.
– Батюшка! – молила она. – Нет, прошу вас! Не оставляйте меня, молю вас. Умоляю! Это же дьявол! Это дьявол!
Константина заполнило усталое отвращение.
– Хорошо, – сказал он тени.
Он оттолкнул Анну.
– Советую тебе молиться.
Она зарыдала еще громче.
– Я ухожу, – сказал Константин тени. – Я буду ждать. Не нарушай своего обещания.
27. Зимний медведь
Вася вернулась в Лесной Край с первыми лучами ясного зимнего рассвета. Соловей подвез ее к ограде рядом с домом. Встав ему на спину, она смогла дотянуться до заостренного края кольев.
«Я буду тебя ждать, Вася, – сказал жеребец. – Если я тебе понадоблюсь, просто позови».
Вася огладила его шею, а потом спрыгнула в снег по другую сторону ограды.
Она застала Алешу одного на зимней кухне, вооруженного, одетого и обутого. Он нервно расхаживал по комнате, а при виде нее остановился как вкопанный. Брат с сестрой уставились друг на друга.
А потом Алеша в два шага пересек кухню, сграбастал ее и крепко прижал к себе.
– Господи, Вася, как ты меня напугала! – пробормотал он ей в макушку. – Я решил, что ты погибла. К черту Анну Ивановну и упырицу, я собирался идти тебя искать. Что случилось? Ты… ты даже вроде и не замерзла. – Он чуть ее отстранил. – И ты выглядишь по-другому.
Вася вспомнила лесную избу, обильную еду, сладкий сон и тепло. Она вспомнила бесконечные скачки по снегу и Морозко, и то, как он смотрел на нее вечерами у огня.
– Возможно, я и стала другой.
Она бросила цветы на стол.
Алеша раскрыл рот.
– Где? – пролепетал он. – Как?
Вася усмехнулась.
– Подарок, – ответила она.
Алеша протянул руку и потрогал нежный стебелек.
– Это не поможет, Вася, – сказал он. – Анна не сдержит слова. В деревне все уже перепуганы. Если об этом услышат…
– Мы им не скажем, – решительно заявила Вася. – Достаточно того, что я свою часть договора исполнила. После перелома зимы мертвецы опять уснут спокойно. Отец вернется домой, и мы с тобой заставим его передумать. А тем временем надо защищать дом.
Она повернулась к печи.
В этот момент на кухню ворвалась Ирина и радостно вскрикнула.
– Васочка! Ты вернулась! Мне было так страшно! – Она обняла Васю, а та погладила ее по голове. А потом Ирина отстранилась. – Но где матушка? – спросила она. – Ее не оказалось в постели, хотя обычно она просыпается так поздно! Я думала, она на кухне.
Вася невольно вздрогнула, хоть и не поняла, почему.
– Может, в церкви, птичка, – сказала она. – Пойду, посмотрю. А пока вот тебе цветы.
Ирина схватила подснежники и прижала их к губам.
– Так рано! Уже весна наступила, Васочка?
– Нет, – ответила ты. – Это только обещание. Спрячь их. А мне надо найти твою мать.
В церкви оказался только отец Константин. Вася тихо прошла к иконостасу. Иконы словно взирали на нее.
– Ты, – устало проговорил Константин. – Он сдержал свое слово.
Он не отрывал взгляда от икон.
Вася обошла его так, чтобы встать между ним и иконостасом. В его запавших глазах тлел странный огонь.
– Я все за тебя отдал, Василиса Петровна.
– Не все, – возразила Вася, – поскольку ваша гордыня явно цела, как и ваши заблуждения. Где моя мачеха, батюшка?
– Нет, я отдал все! – повторил Константин. Он повысил голос и, казалось, говорил против собственной воли. – Я думал, что голос был Богом, а оказалось, что нет. И я остался со своим грехом – я тебя желал. Я послушался дьявола, чтобы отослать тебя прочь. И теперь мне уже никогда не очиститься.
– Батюшка, – сказала Вася, – что это за дьявол?
– Голос в темноте, – ответил Константин. – Призывающий бурю. Тень на снегу. Но он сказал мне…
Константин закрыл лицо ладонями. У него затряслись плечи.
Вася встала на колени и оторвала руки от лица священника.
– Батюшка, где Анна Ивановна?
– В лесу, – ответил Константин. Он смотрел ей в лицо, как завороженный, почти так же, как смотрел на нее и Алеша. Васе стало любопытно, какую же перемену сотворил в ней дом в лесу. – С тенью. Цена моих грехов.
– Батюшка, – осторожно осведомилась Вася, – в том лесу вы видели огромный дуб, черный и корявый?
– Конечно, тебе это место должно быть знакомо, – бросил отец Константин. – Там же обитают бесы.
Тут он вздрогнул: Вася смертельно побледнела.
– Что такое, девица? – вопросил он почти с прежними властными интонациями. – Ты же не можешь жалеть ту сумасшедшую старуху! Она хотела твоей смерти.
Но Васи уже не было рядом: вскочив, она бросилась к дому. Дверь за ней громко хлопнула.
Она вспомнила, как ее мачеха, выпучив глаза, смотрела на домового.
«Больше всего он жаждет жизней тех, кто способен его увидеть».
Медведь заполучил свою ведьму, а сейчас как раз рассвет.
Она вложила в рот два пальца и пронзительно свистнула. Из труб в деревне уже поднимались струйки дыма. Ее свист вспорол утро, словно стрелы разбойников, и люди высыпали из домов. «Вася! – донеслось до нее. – Василиса Петровна!» Однако все тут же замолчали, потому что Соловей перелетел через ограду. Он подскакал к Васе и не замедлил бега, когда она оказалась у него на спине. Она услышала изумленные возгласы.
Конь резко остановился у дверей господского дома. От конюшни донеслось ржанье. Алеша выбежал из дома с обнаженной саблей. Ирина испуганно замерла в дверях. Они застыли, глядя на Соловья.
– Лешка, едешь со мной! – бросила Вася. – Сейчас же. Времени нет.
Алеша посмотрел на сестру и гнедого, потом – на Ирину и деревенских.
– Ты возьмешь и его тоже? – спросила Вася у Соловья.
«Да, – ответил Соловей. – Если ты меня попросишь. Но куда мы едем, Вася?»
– К дубу. К поляне медведя, – объяснила Вася. – Как можно быстрее.
Алеша молча устроился у нее за спиной.
Соловей вскинул голову: боевой жеребец,
