Все еще боясь поверить, Глеб неуклюже развернул лошадь и в последний раз бросил взор на Леви. Охотник не сходил с места и глядел куда-то вдаль, поверх деревьев. Глеб ослабил вожжи, позволяя лошади медленно двинуться в путь. Ему казалось, что все это не по-настоящему, что еще чуть-чуть, и нож Леви вонзится ему в сердце.
— Только не сходи с тропы, а то заблудишься, — крикнул ему вдогонку охотник, заставив вздрогнуть, и, когда тот ушел совсем далеко, тихо добавил, — в лучшем случае.
Спустя некоторое время Глеб осторожно обернулся. Охотника уже не было видно.
Он немного успокоился. Решение проблемы пришло само собой. Похоже, в здешних краях привыкли отдавать долги. Подумав это, Глеб вслед за лошадью мотнул головой. В здешних? В самом деле, где же он находился? Дворцы, короли и принцессы, средневековые рыцари, лесные чудовища, охотник с кошачьей ловкостью, его собственная сила, о которой он не подозревал, и инстинкты, обострившиеся до предела.
В том, что это был не огромный сумасшедший дом, Глеб уже не сомневался. Может, он еще в самолете, а это его сон, и стоит себя ущипнуть, чтобы проснуться? Мальчик усмехнулся. Монстр в лесу изрядно его «ущипнул», когда заставил упасть на землю с чуть ли не трехметровой высоты.
В любом случае, рано или поздно он должен добраться до места, где найдет все ответы. Главным было сделать это до наступления вечера. Глеб помнил совет охотника держаться тропы, хотя бродить по лесу, где могли обитать другие вепри, и так не казалось разумным. Он и здесь не чувствовал себя защищенным, но так он хотя бы был на виду солнечного света, в то время, как за пару шагов от дороги царила непроглядная тьма.
Почему-то Глеб был уверен, что спасение близко. Уверен настолько, что пустил лошадь вскачь.
Под вечер животное стало уставать и перешло на шаг. Пару раз Глеб чуть не вывалился из седла, но это было не так уж плохо, учитывая, что еще утром он не мог на него забраться, а теперь мчался, как какой-нибудь ковбой.
Глеб добрался до города, названного Леви Вирибом, перед наступлением сумерек. Он возник как из ниоткуда.
Мальчик сам не заметил, как исчезли деревья, тропа сменилась устланной белыми гладкими каменными плитами дорогой, а невдалеке показались силуэты домов. Еще через пару минут он въехал и в сам город. Впрочем, назвать городом это место можно было с натяжкой.
По обеим сторонам дороги ютились деревянные хижины, в полутьме напоминавшие больших уродливых химер. Иногда встречались постройки и с двумя, а то и тремя этажами, при этом каждый последующий был шире нижнего и выступал над ним, как бельэтаж в театре, в некоторых местах сходясь над Глебом настолько, что ему приходилось класть голову на шею лошади, чтобы не задеть надстройки.
Глеб чувствовал, как бешено стучит сердце. За каждым поворотом он надеялся встретить того, кто объяснил бы ему, где он и как отсюда выбраться. Однако чем дальше он заходил в город, тем сильнее ощущал тревогу у себя в груди. За все это время он не встретил ни души. Даже света в хижинах не было. Казалось, город вымер.
Чтобы не врезаться во что-нибудь, пришлось придержать лошадь. Наконец, Глеб услышал голоса. Кто-то распевал веселую песенку невдалеке. Дома расступились, вновь перейдя в одноэтажные хижины, и метрах в двадцати от себя Глеб заметил привязанных к деревянному столбу лошадей. Животные стояли рядом со зданием, отличавшимся от других лишь тем, что над его входом красовалась выцветшая надпись «Степной пес».
Прислушавшись, Глеб убедился, что голоса доносились именно оттуда, и в нерешительности остановил лошадь. Судя по всему, он набрел на местный трактир, полный подвыпивших посетителей. С одной стороны, встреча с находившимися навеселе людьми была чревата неприятностями, но с другой, лучшего способа как следует все разузнать могло и не представиться.
Глеб кое-как спешился, — эта часть верховой езды давалась ему с особым трудом — привязал лошадь рядом с другими животными и, взявшись за ржавую ручку, открыл дверь.
Глава 6. Погоня
Изнутри трактир не отличался особым убранством. Помещение напоминало пещеру с запахом жареного мяса и алкоголя. В глубине, как глаз циклопа, зияло жерло большой печи, а на стенах в немногочисленных нишах покоились свечи, тусклый свет которых был чуть луше, чем ничего. На другом конце стояло что-то вроде стойки, за которой важно восседала толстая женщина, удивительно похожая на Джаю из королеской кухни. От самого входа тянулись длинные деревянные столы. По неровным углам и кривым ножкам было видно, что они сделаны наспех, однако на редкость прочно.
Посетителей в трактире почти не было, если не считать двоих мужчин, сидевших за столом рядом со стойкой. Один из них, положив голову на руки, спал, а второй, громко смеясь, рассказывал что-то женщине. Оба были одеты в лохмотья.
Появления Глеба никто не заметил, и он, медленно минуя расставленные непонятным образом столы, направился к единственным встреченным обитателям города.
— Налей-ка мне еще, Мина, — пьяным голосом попросил один из оборванцев, протягивая внушительный кубок.
— А не хватит с тебя, Пран? Сомневаюсь, что ты и за выпитое-то расплатишься, — женщина, которую назвали Миной, недовольно скрестила руки на груди.
— Ну, еще глоточек. Прошу тебя, в честь праздника, — канючил оборванец, — я тебе даже еще раз спою, — и, не давая женщине вставить слово, затянул хриплым голосом:
«Лишь колокол двенадцать раз пробьет,Будет посредник тут как тут.Он новые нам тайны принесет,И узнаем мы, как в мире дела идут».Глеб не понял ни слова из того, что пел мужчина по имени Пран, однако ему стало ясно, чей голос он слышал по пути.
— Знает, что не могу отказать в такой день, — обращаясь ко второму посетителю, проворчала Мина, однако, наткнувшись на храп вместо ответа, недовольно хмыкнула, взяла кубок и направилась к одной из бочек в углу.
— Проклятый День посредника! Весь город собрался на главной площади, и все, как болваны, ждут его появления, — сокрушался Пран, пока женщина наполняла чашу. — А ведь преемника Авла не было бог знает сколько там лет.
— Тысячу шестьсот, — не поднимая головы, неожиданно подал голос второй мужчина.
— Поглядите-ка, кто у нас проснулся, — воскликнула Мина, подавая кубок заметно оживившемуся Прану.
Однако ее радость была преждевременной — за репликой оборванца вновь последовал мелодичный храп.
— А теперь вдруг объявится сегодня ни с того ни с сего! — продолжил воодушевленный выпивкой Пран. — Да ведь никто его и не видел! Кто знает, что там было тысячу шестьсот лет назад?! Был ли он вообще?
