Но даже дядины слова не утешили Би. Она ругала себя за собственную глупость и за то, что не послушалась совета Теодора.
Ламберт и Аня присоединились к общей компании.
– Картер, твоя сестра заслужила медаль за храбрость. Она с честью выдержала это нелегкое испытание, – восхитился Ламберт.
Теодор заметил, какие взгляды бросали на них многие зрители: они не предвещали ничего хорошего. Поэтому он сказал Ламберту, что увидится с ним позже, а сейчас они с Картером уведут Бастера.
– Послушай, Картер, тебе это не понравится, но нам придется отвести Бастера в загон и посадить его на цепь. Ради его же безопасности, – с тяжелым сердцем сообщил он мальчику.
Картер неохотно кивнул; его глаза наполнились слезами.
Привязанный в загоне тиранн стал объектом всеобщего любопытства. Картер стоял рядом с ним, держась за прутья решетки. Он был не в силах расстаться с другом. Вокруг толпились зеваки. Всем было интересно взглянуть на свирепого тираннозавра, устроившего незабываемое представление.
9
Лондонский ковбой
~ ненапрасные поиски ~– Леди и джентльмены, – загремел голос ведущего, – мы ждем вас. На арене начинается главное представление – родео! Я не могу дать вам гарантию, что оно не будет таким же опасным и напряженным, как необычное утреннее выступление кузин Кингсли. Юная леди продержалась целых четыре минуты на обезумевшем тиранне! Кстати, как ее имя, Боб? Ага, Беатрис Кингсли, новенькая в этом виде состязаний. О чем это говорит, Боб? О том, что так не должно быть… Черт побери, если любой из вас, крутых парней, продержится на тритопсе дольше, чем эта маленькая англичанка, я съем свою шляпу.
– Превосходное выступление, я в жизни ничего подобного не видел! – воскликнул пожилой мужчина при виде Би. – А ведь я хожу на нашу ярмарку уже не один десяток лет.
– Особенно, когда ты сделала вид, будто вот-вот упадешь, – засмеялся его компаньон. – Поначалу я даже испугался за тебя. Но ненадолго. Я быстро смекнул, что это элемент номера, но вокруг меня все вскочили с мест от переживаний.
– Спасибо вам, – улыбнулась Би.
– Я говорила тебе, что все решат, будто это часть нашей программы, – шепнула ей Вайолет.
– А теперь, – возвестил комментатор, – на арену выезжает местный чемпион родео на необъезженных тритопсах Пит Найт! Давайте поприветствуем смельчака!
Зрители встретили чемпиона аплодисментами и радостными криками. Би увидела молодого красивого мужчину. Он остановился на верху наклонной доски и тут же съехал по ней прямо на спину огромного тритопса, стоявшего внизу.
Веревки, державшие тритопса, упали на землю, ворота открылись, и парень, крепко держась за костяной воротник, выехал на середину арены. В отчаянной попытке сбросить парня со своей спины завр подпрыгивал, брыкался, метался то влево, то вправо, пригибая к арене большущую голову и вставая на дыбы. Поднимая пыль, тритопс носился по арене и внезапно останавливался, отчего Пита Найта швыряло вперед и он ударялся о воротник. Вскоре парня подбросило в воздух, и он рухнул на арену. На помощь ему немедленно выскочили клоуны в яркой одежде. Одни приплясывали и отвлекали завра, другие подбежали к неподвижно лежащему Найту, неловко подхватили его, тут же уронили и волоком потащили к приготовленным носилкам. Тритопс не сразу сообразил, что избавился от докучливого наездника, но после этого немного успокоился и позволил увести себя с арены.
– Друзья, поприветствуем нашего чемпиона! Пит Найт – двенадцать секунд! Будем надеяться, что он благополучно оправится от падения, иначе придется сказать Питу Найту гуд найт!
Зрители засмеялись.
– Кто там следующий? Спасибо, Боб. Теперь, друзья мои, на арене появится парень, который вернулся в наши края через много лет. Поприветствуем Теодора Логана, лондонского ковбоя!
У Беатрис все похолодело внутри. Теперь, убедившись на собственном опыте, как опасно бывает на арене, она пожалела, что уговорила Теодора участвовать в родео. Вдруг он покалечится… или еще хуже? Би никогда не простит себе этого.
Кэш похлопал по спине старинного приятеля, балансировавшего, широко расставив ноги, на короткой доске. По сигналу судьи Теодор соскользнул вниз, сел в седло и схватил поводья. Немедленно открылись ворота, и тритопс выскочил на арену, яростно брыкаясь, чтобы избавиться от груза на спине. Теодор упорно держался, стиснув коленями и лодыжками бока завра и коротко натянув поводья.
– Боже мой, он действительно отлично справляется! – ахнула Би, боясь даже смотреть на арену.
Уже через секунду Теодор почувствовал, что у него болит все тело. Вдруг тритопс подпрыгнул и так тяжело приземлился, что Теодора подбросило в воздух, и он больно рухнул в седло. Но он снова крепко стиснул коленями огромного завра, и тот заметался из стороны в сторону, стремясь сбросить наездника. Теодор ожидал этого и стал подстраиваться под метания тритопса. Им двигало не только желание выйти из схватки целым и невредимым, но и гордость. Приняв вызов Би, он рассчитывал доказать ей, что он сила, с которой ей нужно считаться, что он заслуживает уважения. Он знал, что в случае падения общаться с ней на равных ему будет труднее прежнего. Его вдруг поразила мысль, что, как бы они ни старались делать вид, будто все нормально, они горюют без Банти и детям скрывать это, пожалуй, труднее, чем ему.
Как только Теодор подумал об этом, его свободная рука коснулась ножа, висевшего на поясе, и его тело пронзил заряд энергии. Она исходила от магического камня, вставленного в рукоятку. Еще никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Ему вспомнились мудрые слова заврочеловека, и внезапно вся арена застыла в безмолвии. Теодор был в полном сознании, но его глаза устремились в одну точку, а тело, снова подброшенное кверху, казалось невесомым. Он даже почувствовал, как встали дыбом его волосы.
Теодор застыл во времени, и все вокруг него тоже замерло – и все же он ощущал себя здесь и сейчас, в этот конкретный момент. Он хоть и смотрел вперед, но видел себя со стороны сидящим на тритопсе. У него защемило сердце, потому что он почувствовал под собой этого огромного завра и понял, что тритопс испытывает невыносимую боль – торчащий между пальцами его задней ноги ржавый гвоздь усиливает его страдания. Ключ-камень открыл все пять чувств Теодора и сделал его особо восприимчивым ко всему, что было вокруг. Его веки отяжелели и медленно опустились словно металлические створки.
Тео показалось, что прошли века – но он моргнул, и все закончилось.
Тритопс яростно взбрыкнул и подбросил наездника в воздух. Теодор больно упал на жесткую пыльную арену. Так он лежал несколько мгновений, приходя в себя. С ним случилось нечто такое, что он жаждал обрести много лет: он получил некий знак, доказательство того, что все его поиски были не напрасны.
Все его чувства были
