Ксан протягивает гитару Дэвиду.
– Но я не умею играть.
– Что ты говоришь? Я посмотрел видео, которое ты опубликовал в прошлом году. Композиция группы «Рамонс». Ты сразил наповал, братан!
Дэвид напряженно улыбается:
– Я и правда не мог. Я знаю максимум три аккорда. Та запись видео заняла у меня час, чтобы прославиться. Вы должны заметить, сколько там неудачных дублей.
– Давай! Я настаиваю. Долой ложную скромность, дружище! – вдруг подбадривает его Сара.
Но Дэвид ощущает, что и она напряжена.
Последнее, чего он хочет, – казаться неблагодарным. Наклоняясь, парень берет гитару и закидывает ее ремень через плечо.
«Будь наглым. Почему бы и нет?»
– Мы должны это снимать? – спрашивает Сара. – Это могло бы стать неплохой частью интервью.
Ксан игнорирует ее вопрос, приседая для регулировки усилителя.
Раздается хруст фальшивых нот, поскольку пальцы Дэвида скользят по струнам, и звучат искореженные первые аккорды «Бибопа Блицкрига».
– Я уже предупреждал, что я ужасен.
– Ерунда! – вопит Ксан, пытаясь перекричать гитарный шум. – Ты тоже должен немного расслабиться!
Дэвид продолжает играть без энтузиазма с огорченной физиономией. Зато Ксан сияет, его глаза блаженно и восторженно мерцают.
– Вот видишь, ты все понимаешь!
Он едва закончил кричать, как музыка вдруг резко меняется: атональное хныканье, раздававшееся несколькими секундами ранее, уступает место сладкой и глянцевой мелодии. Дэвид изумленно таращится на свои пальцы, которые буквально летают по струнам. Парень прекращает играть панковский трэш, спонтанно переключаясь на серию джазовых аккордов, правой рукой выбирая быстрый, фанковый ритм.
– Я и не представляла, что ты настолько хорош! – кричит Сара. – Серьезно, мы должны полностью снимать…
Дэвид не отвечает. Он не в силах. Теперь он может лишь пристально следить за собственными пальцами. Они двигаются как крупные пауки, глаза Дэвида расширяются в замешательстве, а музыка становится все сложнее – дезориентирующее пятно риффов и пробегов с щипками из разреженного воздуха, выполненное с головокружительной скоростью.
– Да, мужик! – вопит Ксан. – Ты прямо истребляешь! Разве я не говорил вам, что у меня – превосходная гитара?
Дэвид едва ли слышит Ксана. Он потеет, очки влажнеют. Соленые капли пота скатываются со лба и жгут глаза. Парень нервно мигает, но не вытирает их. Он захвачен музыкой. Ноты накладываются друг на друга, создавая противоречивые, причудливо красивые мелодии. Пораженная Сара смотрит на Дэвида – тот горбится, его каштановые волосы разбросаны по лицу, а тело дергается и кривится с каждым гитарным взвизгом. Он будто изгоняет демона. Наконец, когда уже кажется, что Дэвид никогда не закончит, Ксан наклоняется к электрогитаре. Музыкальное бульканье тотчас обрывается, Дэвид ошеломленно и устало вздыхает.
– Боже мой, Дэвид! – восклицает Сара. – Ты должен все повторить, и тогда мы снимем тебя с правильного ракурса. Ты понимаешь, что это означает? Ты мог бы начать вести отдельный канал. Блог, книга, уроки игры на гитаре – возможности неисчерпаемы…
Ксан осторожно подается вперед и снимает гитару с плеча Дэвида.
– Вы довольны, ребята? – спрашивает он.
Улыбка прячется в бороде Ксана. Дэвид не отвечает и в растерянности смотрит на свои руки.
– Гитара, – бормочет он. – Было похоже на то, что она… играла мной.
Ксан хохочет.
– Чертовски проницательно, братан. Потому я тебя и спросил! Ты более-менее точно выразился о том, что она делает. Ты прав.
Дэвид и Сара удивленно смотрят на него.
– Ладно, братан! Я тебя обманул, я должен был изначально все сказать, но это могло испортить сюрприз. Я хотел, чтобы ты испытал кое-что на себе.
– Испытал – что? – спрашивает Дэвид.
– Слушай, когда я тебе сказал, что «Стратокастер» старого Лео был непревзойденным, то кое о чем умолчал. Все можно совершенствовать. Эволюция не останавливается. Всегда найдется кто-то вдохновленный и готовый сделать следующий шаг – чтобы струны действовали как интерфейс, передавая сигналы между компьютером, который в данном случае скрыт в усилителе, и вашим мозгом. Посылая крошечные электромагнитные сигналы, мы в состоянии управлять нервной системой человека, поощряя его играть самые крутые вещи.
Дэвид снимает очки и гладит дужки.
– То есть я был только что запрограммирован так играть?
– Гм, отчасти. Модное словечко здесь к месту. Ты можешь контролировать импульсы, но если окончательно расслабишься и позволишь музыке вести себя, то в итоге станешь отвязным хулиганом!
– Но я не чувствовал композицию.
– Правда? Даже когда ты знаешь о происходящем, сигналов ты не учуешь! Они фактически незаметны. И это совершенно безопасно. Буквально: любой может подключиться и играть – и малышня, и дедушка Джо из дома престарелых. Теперь нет никакой надобности в нудных – и вовсе не бесплатных – уроках или тысячах часов скучной практики. И прием весьма демократичен. Мы все способны быть клевыми, как Слэш, Принс или Джимми, без тяжелой работы или Богом данного таланта. Но мы не останавливаемся. Мы надеемся однажды объединить гитару с фортепиано, барабанами, саксофоном. Наша технология могла бы изменить мир. Если она когда-нибудь появится на рынке…
– Если? – перебивает его Дэвид. – Звучит как фантастика. Это будет самой значительной технологической разработкой века. Да люди же свихнутся!
– Однозначно, – кивает Сара. – Огромный потенциал для вирусного распространения данной технологии. Если у нас будет хорошая видеозапись Дэвида, играющего снова…
Ксан вздыхает.
– А я рад, что вы, ребята, взволнованы не меньше моего. Впрочем, в реальности для жизнеспособности продукта нет рынка. Я имею в виду, когда вы в последний раз видели ребенка, берущего гитару? Или другой инструмент? Возможно, придумай мы эту технологию в середине девяностых… Нет, в нынешнем виде она может существовать лишь в этих стенах. Просто чуть-чуть веселья.
Дэвид качает головой.
– Но если вы не собираетесь захватывать мир с помощью электрогитары, то почему вы тогда пригласили нас в офис?
Ксан ухмыляется. Он осторожно ставит инструмент около усилителя и обнимает Дэвида за плечи.
– О, Дэвид, у меня есть что-то поинтереснее! Гораздо более захватывающее. Поверь, эта штука действительно пошатнет ваш мир.
– Расскажи мне, чем занимаешься, Дэвид. Кем работаешь?
Дэвид и Сара плюхаются на огромные кресла-мешки в крошечном офисе, находящемся за «гитарной» комнатой. Как и другие зоны, помещение – светлое, аскетично меблированное. Все поверхности здесь – потолок, стены, пол – зеркальные, а не прозрачные или матовые. Это производит завораживающий эффект. Пока Ксан говорит, Дэвид постоянно отвлекается на собственные отображения, обеспокоенным и взволнованным взглядом смотрит на себя с многочисленных новых ракурсов. Всякий раз, когда Дэвид скрещивает ноги, поправляет очки или пробегает рукой по волосам, бесчисленная армия клонов ему подражает. Куда бы Дэвид ни посмотрел, везде видит себя. От себя не убежать.
– Хм… Я делаю видео?..
Сара пытается сохранять профессиональный вид, несмотря на свое почти горизонтальное положение.
– Полагаю, Дэвид хочет сказать следующее: он является одним из тридцати лучших контент-разработчиков. В качестве режиссера, видеоблогера и перспективного симпатичного автора с хорошим вкусом, талантом и обаянием Дэвид приобрел огромную аудиторию, особенно среди подростков четырнадцати-семнадцати лет – традиционно труднодостижимой аудитории. Только за последние три года он собрал сотни тысяч постоянных подписчиков, не говоря уже о…
Кругом миллионы
