вздохнула и, стремясь направить разговор и настроение в другое русло, спросила:
– А чего это у вас на столе пусто как?
– По-мужски, – пожав плечами, ответил Саша и покосился на Витьку.
Тот немного улыбнулся и пододвинул к себе бутылку. Открыл ее и наполовину наполнил стограммовую рюмку. Потом вдруг залпом опрокинул ее.
– Э, так нельзя, – нравоучительно протянула Марина и, наклонившись к холодильнику, стала подавать на стол заранее приготовленное ею съестное.
– Не, не надо, – морщась, остановил ее было Ермаков, – мне сейчас любой кусок поперек горла.
– Так нельзя, так нельзя, – продолжала бормотать Марина, будто не слыша его и кладя на его тарелку кусок холодца.
Витька сдался и не стал перечить. Марина поставила приборы для себя и Милославской и тоже присела за стол. Яна все еще продолжала сидеть немного поодаль, покуривая.
– Вить, знаешь, – сказал вдруг Федотов, – у меня в магнитоле что-то только одна колонка работает, а в другой бум-бум-бум… Посмотреть бы…
– Посмотрим, – вздохнув, ответил Ермаков.
– Мы уж с Витькой тостер наладили, – подняв вверх указательный палец, горделиво заявил Саша.
– Когда же вы успели? – всплеснув руками, удивленно спросила Марина.
– Да там все в такой ерунде заключалось! У Витька глаз наметанный. Он сразу понял, что к чему. Минута – и машина была в полной боеготовности, – Федотов благодарственно похлопал по плечу своего родственника.
– Саша, – с укором протянула Марина, – ну разве время сейчас… Вите не до этого, – Федотова покосилась на Ермакова.
– Мне не трудно, – сухо ответил Витька, похрустывая огурцом, и тут же перевел разговор на другую тему: – А поселок-то как быстро отстраивается! – Ермаков посмотрел в окно. – Виллы растут как грибы!
– Что поделаешь, – вздохнув, ответил Федотов, – старое рушится, новое строится… На той стороне, посмотри, – Саша указал вправо, – есть такие лачуги!
– Кстати, – как бы невзначай, но достаточно осторожно сказала Марина, – у вас в Багаевке появился дом разрушенный…
Ермаков, казалось, совершенно не слышал вопроса. Яна насторожилась.
– Там, кажется, женщина какая-то жила? – словно между прочим спросил Витьку Федотов, подцепив вилкой кусочек сала.
– Жила, – снова взяв в руки бутылку и откручивая пробку, ответил Ермаков.
– И что же случилось? – испуганно спросила Федотова, якобы опасаясь за чужую судьбу.
– Там вообще, – опрокинув рюмку, сморщившись и звучно втягивая в себя ноздрями воздух, сказал Витька, – раньше жил какой-то богатый помещик.
– Как интересно! – протянула Марина и приподнялась с места, чтобы подрезать на опустевшую наполовину тарелку колбасы.
– Потом дом его сгорел, – продолжал Витька.
Он разрумянился и, казалось, был уже не так мрачен, как поначалу. Закусывал, в основном, огурцами, и, кажется, немного запьянел.
Милославская, услышав о помещике, насторожилась еще более, не зная, чего ожидать от рассказа с таким необычным началом.
– И что же, помещик без крова остался? – спросила она, стараясь придать своему тону как можно большую дружелюбность.
– Не знаю, – ответил Ермаков. – Тогда или после построили новый дом, – Витька ненадолго замолчал, заставив своих собеседников испытать неприятные мгновения волнительного нетерпения. – Жила в нем в последнее время, на самом деле, пожилая женщина. Но! – Витька предупреждающе повысил голос, – Она там не последний жилец.
– Как? – удивилась Марина. – Я только ее помню…
– Дом у Петровны купили, причем как-то очень быстро, в несколько дней.
– Она хотела переехать куда-нибудь к детям? – спросила Яна.
– Вроде нет, – ответил ей Витька, – мы вообще все удивились, когда о продаже узнали. Кажется, она и не хотела никогда его продавать. Или скрывала…
– Вот, наверное, новость была! – посмеиваясь, воскликнул Федотов. – Поди-ка, месяц деревня об этом гудела?
Ермаков промолчал. Потом сказал:
– Жена извелась вся: кто да кто соседом новым будет. А мне все равно…
– И дорого дом продали? – спросила Марина. – За сколько его купили?
– Купили до-орого, – протянул Ермаков. – Так по крайней мере на селе говорят.
– И куда же ваша соседка делась? – поинтересовалась Милославская.
– Не знаю. Исчезла, – ответил Витька, выразительно пожав плечами.
Между собеседниками более чем на минуту установилось молчание. Причем это была полностью немая сцена. Даже не жевал никто, застыв в одном движении. Сам Витька оцепенел, удивившись, наверное, произведенному им впечатлению или только что по-настоящему осознав, что он по-соседски причастен к какой-то тайне.
Милославская «ожила» первой и со скрипом придвинулась ближе к столу. Ей казалось, что наконец-то удается ухватиться за неуловимую ниточку. Она смотрела на Ермакова, взглядом настойчиво требуя дополнительных объяснений.
– Не, да вы не пугайтесь, ничего страшного с ней вроде не случилось, – переводя взгляд с одного на другого, сказал Витька. – Она, кажется, письмо кому-то прислала.
– А кому? – Яна все больше загоралась азартом.
– Верке Щуровой, вроде, – удивленно протянул Ермаков, – племяннице своей внучатой.
Гадалка попыталась максимально напрячь память, чтобы прочнее закрепить в ней услышанное. «Верка Щурова», – мысленно повторила она.
– Там во дворе, – неожиданно заявил Витька, – потом около недели орудовали «крутые». Они дом и разрушили.
Милославская пододвинула к себе бутылку, наполнила рюмашку, приготовленную для нее Мариной, наполнила ее и разом опустошила. Вслед за ней то же самое сделала Федотова. Саша удивленно переводил взгляд с одной женщины на другую. До него, казалось, позже других дошел смысл сказанного Ермаковым. Он, наморщив нос, вдруг переспросил:
– Крутые?
– Крутые, – Витька ответил с интонацией полной уверенности в своих словах. – И мент с ними был. Они перекопали весь двор, дом по бревнам разобрали.
– Во потеха-то местным была! – Федотов рассмеялся, но смех его звучал неестественно.
– И давно… Давно это было? – спросила гадалка.
– Недавно. Недавно исчезли, – Витька будто сам увлекся своим рассказом.
– А зачем же они дом купили, если собирались его разрушить и бросить? – спросила гадалка.
– А кто их знает, – Ермаков пожал плечами. – Никто о тех крутых ничего не знает. Все покрыто тайной.
– К-как… как они выглядели? Вы их видели? – Милославская в упор посмотрела на Витьку.
– Мне люди такого сорта всегда были неприятны, – сухо отрезал он, – Я их не разглядывал.
Между собеседниками снова установилось молчание.
– Ты выпей еще, Витек, – предложил Федотов.
– Не-не, – Витька рукой отстранил водку. – Мне пора уже. Пойду. Мои там маются теперь…
Ермаков встал из-за стола.
– Ну что ты, Витя, – протянула Марина, – посиди еще. Что быстро так?
– Хм, – ухмыльнувшись, ответил тот, – это у вас, городских, два часа не время. А у нас каждая минута на счету.
Ермаков направился к двери.
