– Благодарю за угощенье, – остановившись, сказал он и посмотрел на Марину, – все было вкусно. Санек, спасибо за поддержку.
Саша поднялся.
– Я отвезу, – сказал он.
– Ты же выпил! – возразила Марина.
– Ерунда, – сердито отмахнулся он и пошел к выходу. – Тут полем можно…
– Магнитолу посмотрим, возьми инструменты, – бросил ему Ермаков, спускаясь по ступенькам.
– Ага, – скоро пробормотал Федотов и юркнул в соседнюю комнату, откуда вскоре появился с маленьким чемоданчиком инструментов.
Он скользнул взглядом как-то мимо Марины и быстро исчез.
– Во дела-а, – протянула она, покачивая головой. – Целый детектив!
Яна ничего не ответила. Проведя в молчании около пяти минут и не слыша вопросов Марины, она задумчиво и глядя в одну точку проговорила:
– Пойду отдохну.
– Иди, – удивленно ответила ей Федотова.
Марина, которую просто переполняли эмоции и которой хотелось ими поделиться, никак не могла понять, что такое происходит с ее подругой. Милославская словно впала в какой-то транс и была вообще не способна на какое-либо взаимодействие с внешним миром.
На самом деле гадалка спешила как следует обдумать услышанное. Между ней и Мариной всегда было взаимопонимание, но сейчас она не хотела с подругой ничего обсуждать, ей требовалось побыть в одиночестве. Яна прокручивала все в голове, боясь, что какая-нибудь деталь вдруг ускользнет от нее.
Получив согласие хозяйки, Милославская медленно побрела в комнату, которая не так давно была для нее отведена Федотовыми.
Войдя, она упала на кровать, уставилась в потолок и продолжала думать, думать, думать. «Дом у Петровны купили, – думала она, – так-так-так, значит, бывшая хозяйка руин – какая-то Петровна. Ну что ж, это уже кое-что. Дом она продала очень быстро, в несколько дней. Это очень странно. Может быть, и ей тоже грозила опасность?… Возможно, между ней и Ермаковой произошел какой-то конфликт… Возможно, исчезнувшая Петровна даже как-то причастна к преступлению, раз она так скоропостижно оставила деревню незадолго до совершившегося с Евдокией Петровной», – Яна даже немного приподнялась с подушки, но тут же снова уронила на нее голову. Внизу раздался грохот, и мысли гадалки ненадолго прервались.
Милославская услышала бранную ругань Марины, расстроенной, очевидно, тем, что она разбила что-то ценное. Яна улыбнулась, ибо впервые для себя открыла, что Федотова способна крепко выражаться. Ругалась она как-то неумело, сотворяя гремучую смесь слов высокого стиля с откровенным матом, которая звучала не угрожающе, а смешно. К тому же Яна поймала себя на мысли, что как только Марина успокоится, она по-детски покраснеет до ушей, ибо за собственные слова ей – как пить дать – станет стыдно.
Установилась тишина, и гадалка снова погрузилась в свои размышления. «Петровна не планировала переезжать и переехала… Это заставляет задуматься. Дом она продавать не собиралась и продала… Хотя… Витька же оговорился, что, возможно, женщина скрывала свое намерение. Кому приятно, когда вся деревня загодя обсуждает твое решение? – Яна села, согнув ноги в коленях и облокотившись на них. – Дом дорого продали… Тут неувязочка получается. Вряд ли дом в этом селе мог стоить дорого. И если бы сама Петровна назначила за него высокую цену, то так скоро на него покупатель нашелся едва ли, если вообще это когда- нибудь могло случиться. Скорее, дело тут в покупателях!» – гадалка поднялась с кровати и продолжила размышления, прохаживаясь из стороны в сторону.
«Петровна исчезла. А что если она и не исчезала никуда, а ее того, уходили, как и Ермакову? Хотя нет. Что это я? Она же письмо кому-то прислала. Какой-то Верке Щуровой. Племяннице своей внучатой… А это уже один-ноль в мою пользу! Верка – объект досягаемый!» – Милославская даже хлопнула в ладоши. Но тут же она вдруг подумала о покупателях дома Петровны.
«Какие-то крутые… Хм, крутые… От киллеров, что ли, скрываться в Багаевке собирались? Что им тут могло понадобиться? Зачем они дом разрушили? И главное – мент с ними был. А менту-то чего? Или он так, не по работе? М-да, весьма загадочно все это… Перекопали весь двор, дом по бревнам разобрали… Особняк строить будут? А может, магазин какой? А почему на окраине села? Нерентабельно же! Черт их разберет! А не могла ли Ермакова сунуть свой нос куда не надо и за это поплатиться?… Хотя… не думаю, что эта бабулька была настолько дееспособной, что единственным методом воздействия на нее у крутых оказалось убийство. Федотов говорит, потеха местным была. А я думаю, они до сих пор от шока отходят и предположениями терзаются. Поди-ка и до Щуровой уж добрались с расспросами своими. Но раз по- прежнему ничего не известно, та молчит. Или Петровна намеренно о продаже дома в письме умолчала… О другом говорила…»
Гадалка закурила и подошла к окну. Глядя в него, вслух заговорила:
– Почему крутые дом бросили? Деньги кончились? Передумали? Или еще приедут? И кто они вообще такие были? Зря Витька их не разглядывал! Но что я действительно понять не могу – так это связи всей этой ерунды с убийством Ермаковой. А может быть, все же… Да, кажется, такое могло быть… Вдруг и впрямь Ермакова проявила излишнее любопытство или даже пошла на какой-нибудь конфликт с крутыми? Во дела! Нужно обязательно отыскать эту Петровну. Пожалуй, Верка Щурова – моя единственная надежда…
Милославская скорым шагом направилась к двери и вскоре уже стояла перед Федотовой.
– Как думаешь, Саша скоро приедет? – спросила она.
Марина в ответ пожала плечами. Она сидела за столом и держала в руках маленькую чашку чаю, на которую дула, трубочкой вытянув губы.
– Чай будешь? – спросила она.
Яна словно не слышала ответа.
– Через сколько? Через сколько он тут будет? – повторила она.
– Ну, если только туда и назад, – Федотова задумалась, – то жди с минуты на минуту.
– А что, есть другой вариант? – испуганно спросила гадалка.
– И даже не один. Можно, например, посидеть у Ермакова, потрепаться с его женой. Это минут на двадцать максимум, – Федотова говорила неторопливо, прихлебывая горячий чай. – Плюс дорога. А можно с Витькой посиделки продолжить. Это продлится дольше…
– Черт возьми! – отчаянно воскликнула Милославская, сжав губы.
– Ты чего? – удивилась Марина, округлив глаза.
– Мне в Багаевку надо! – с досадой поджав губы, сказала Милославская.
– Зачем? – Федотова поставила чашку на стол.
– Давай потом об этом, а? – сморщившись, ответила гадалка.
Она огляделась, взяла свою сумочку, перекинула ее через плечо и, подмигнув молча созерцавшей ее действия Марине, направилась к выходу.
Федотова не окликнула ее, хотя ей и не терпелось обо всем как следует расспросить подругу. К тому же и у Марины насчет услышанного были свои соображения, которыми ей смерть как хотелось поделиться с гадалкой. Однако Марина знала, что если уж у Милославской загорится что – ее не остановишь. Без всякой обиды на Яну она дружелюбно махнула ей рукой и стала допивать чай.
Федотова считала, что Яне проще было дождаться Сашу и, если бы он вернулся в более или менее «жизнеспособном» состоянии, отправляться в Багаевку с ним. А если нет – тогда уж и другие средства передвижения искать. Милославская же, как достаточно опытный детектив, была на этот счет другого мнения. Во-первых, полупьяный Саша в намеченном деле был ей не лучшим помощником, во-вторых, она очень ценила время, отлично зная, что порой минуты решают многое, даже все, порой они предотвращают новое преступление. К тому же сидеть и ждать, когда ее сознание озаряла какая-то новая идея, она просто не могла. Она хорошо себе представляла, что ей снова придется «общаться с населением», чтобы найти эту Щурову, но теперь гадалку это не пугало.
ГЛАВА 17
– Добрый день, вы Щурова Вера? – деловым тоном спросила Милославская.
– Я, – заправляя за ухо упавшую на лицо прядь волос ответила рослая девица лет двадцати семи.
В одной руке она держала половую тряпку, с которой ей на ногу капала вода. Вопросительно, даже
