– Мы прямо как цари! – сказала Милославская, видя, как многочисленные прохожие Проспекта расступаются перед машиной Руденко. – Разве это не запрещено?
– Человеку в погонах – нет, – выворачивая на перпендикулярную Проспекту улицу, ответил Руденко. – Не мог же я свою милашку без присмотра где-нибудь бросить, – сказал он несколько позже в свое оправдание. – Загнал в подворотню. Кому от этого плохо?
– Ты подрываешь доверие граждан к российской милиции, – с шутливой серьезностью ответила гадалка. – Диктатура закона, как сказал наш любимый губернатор…
– Да ну его в ж… Ой! Извини, Яна, вырвалось.
«Садко» находилась в противоположной стороне города, мало знакомой гадалке. Она бывала там несколько раз, но четкого представления ни об улицах, ни об их расположении не имела. Как в реальности выглядит названная приятелем оптовка, Яна вообще представления не имела. Милославская с нетерпением ждала приближения к ней, желая поскорее убедиться в правоте предположений Руденко и боясь снова разочароваться.
Семен Семеныч, кажется, пришел в одно из лучших состояний своего духа и ехал, насвистывая что-то себе под нос. Когда пышные центральные улицы сменились более скромными кварталами, он умолк и сосредоточился.
– Это тут, – повторил он через некоторое время несколько раз, заметно сбавив скорость и глядя куда-то вправо.
Яна молчала, боясь помешать ходу руденковских размышлений.
– Гляди в оба, – сказал он ей через некоторое время. – Это твое заколдованное место?
– Не знаю… – неуверенно и задумчиво ответила Милославская, пытаясь увидеть знакомые черты в виднеющихся вдалеке очертаниях каких-то производственных помещений. – Нужно поближе подъехать, ведь окрестностей я не знаю.
– Поближе так поближе, – пробормотал Руденко, резко вывернув руль при повороте на более узкую асфальтированную дорогу, вдоль которой вольготно разросся высокий густой бурьян.
Тротуар тут отсутствовал, и пешеходы двигались прямо по обочине дороги, поэтому Семену Семенычу приходилось ехать не спеша, осторожно, иногда сигналя самым неосмотрительным. Милославской это не очень нравилось, так как не хватало терпения спокойно наблюдать за тем, как кто-то мешает ей поскорее добраться до желанного места. Она с трудом держала себя в руках, чувствуя острое желание выругаться на того, кто лез прямо под колеса.
Наконец, «шестерка» Семена Семеныча подкатила прямо к распахнутым, но перегороженным шлагбаумом большим металлическим воротам оптовой базы. «Въезд платный. Тридцать рублей», – прочитала на них гадалка.
Пешие покупатели спокойно и беспрепятственно проходили в калитку, которая располагалась левее ворот.
– Проедем или тут машину оставим? – спросила Яна приятеля, видя многочисленные автомобили, тесно стоящие вдоль обочины.
– Проедем, – ответил Руденко и посигналил.
Из серой облезлой будки тут же показался небритый низкорослый паренек в обвислом трико и мятой белой футболке. Сильно сутулясь, он подошел к машине и наклонился к приоткрытому Семеном Семенычем окну. Тот неохотно протянул ему тридцатку, заблаговременно выуженную из кармана брюк и деловито покашлял. Паренек немного замешкался, видя человека в милицейской форме, но, заметив нетерпеливый убедительный ясный взгляд Милославской, не предвещающий, как ему показалось, ничего дурного и не кроющий в себе никакой корысти, деньги взял и жестом велел своему напарнику открыть шлагбаум, загораживающий въезд на территорию. Машина Руденко медленно тронулась с места.
Не проехали приятели и десяти метров, как Яна радостно воскликнула:
– Оно! Кажется, это оно! Поезжай вон туда! – указала она рукой на стоящую вдалеке цепь одноэтажных зданий, неухоженных, серых и неприглядных, похожих на заводские склады, тех самых, что явились ей в видении.
Однако двигаться вперед было не так-то легко: не один Руденко пытался это сделать, к тому же многочисленные покупатели сновали туда-сюда со своими доверху набитыми авоськами прямо перед носом машины, да и грузчики пытались перегородить дорогу тележками, которые они с трудом толкали впереди себя.
– Ну же! Ну! – выкрикивала гадалка, теряя в иной миг терпение и гневно глядя на Три Семерки.
– Ты меня под монастырь подвести, что ли, хочешь? – тем же тоном отвечал он ей, утирая пот, но все же умудряясь проскочить между, казалось, непреодолимыми преградами.
Хорошо ли, плохо ли, но машина Руденко постепенно приближалась к цели, заставляя Милославскую волноваться все больше и больше.
– Ну, точно! – вскрикнула гадалка, когда «шестерка» остановилась у крайнего из складов. – Его я видела!
Семен Семеныч посмотрел на подругу немного скептически, но едва заметно, пытаясь скрыть это, все же улыбнулся.
Приятели вышли из автомобиля и одновременно окинули представшую перед ними картину взглядами, полными самых невероятных ожиданий.
Яна вспомнила сырое, холодное помещение из видения. В нем царил полумрак и пахло чем-то техническим, а вдоль стен в беспорядке лежали разные автодетали. Гадалка задумалась, какое из смотрящих прямо на нее помещений могло оказаться им. Как ей сейчас представлялось, перед ней не было ничего подобного. В первое несколько мужчин в спецодеждах таскали из грузовика коробки с какой-то кондитерской продукцией, аппетитно пахнущей ванилью. Из второго грузчики выносили упаковки с канцтоварами. Следующие три по всем приметам также не могли быть местом, где посередине помещения мог находиться увиденный Яной старый грузовик. В какую-то минуту гадалке показалось даже, что первая ее радостная уверенность не больше чем самообман, но она привыкла проверять все основательно, поэтому не собиралась так скоро сдаваться.
– Стоп! Стоп! Стоп! – прервал ее размышления Три Семерки. – Насколько я помню, мастерская была в том здании, – Семен Семеныч указал на предпоследнее здание слева от себя.
– Вон то? – разочарованно переспросила Милославская. – То, на котором вывеска с рекламой «Тайда»? Да там теперь идет бойкая торговля…
– Угу, – кивая, подтвердил Семен Семеныч.
– И что же делать? – протянула Яна. – Я же ее видела! Видела! Видела! – раздраженно повторила она несколько раз.
Гадалка на мгновенье задумалась и вдруг решительно скомандовала растерявшемуся было Руденко:
– Вперед! – вслед за чем сделала несколько уверенных шагов.
Тот как-то несмело последовал за ней, потом приостановился задумчиво и, видимо найдя внутри себя какие-то ободрительные слова или убедительные доводы, торопливо зашагал за подругой, привычно тронув усы.
Через пару секунд Руденко и Милославская вместе с многочисленной массой посетителей базы «влились» в одно из помещений, плохо освещенное и дурно пахнущее. Впереди них простирался далеко вдаль неширокий с высоким потолком коридор. Со всех сторон толкались, и Руденко, сердито хмурясь, недовольно поглядывал на Милославскую. Яна замечала это, но не подавала виду и с уверенным выражением лица продвигалась вперед.
Вдоль стен стояли лотки с продуктами, с которых торговали и оптом, и в розницу. Торговали всем: консервами, соленой рыбой, пряностями, чаем, кофе, куриными окорочками, конфетами, крупами и прочим. Некоторые продавцы смело выкрикивали призывные фразы, пытаясь привлечь к себе побольше покупателей. Гадалка временами поднималась на цыпочки, из-за кучкующейся у прилавков толпы пытаясь разглядеть, что ожидает их впереди.
Как оказалось, все те помещения, которые Яна недавно осматривала с улицы и которые имели каждое свой отдельный вход, были к тому же внутренне связаны между собой и плавно переходили одно в другое.
