Объяснять, ради чего им понадобились такие шпионские предосторожности, она не стала, лукаво усмехнулась, вмиг превратилась в шеосса и лихо прыгнула вниз.
– Варя! – в следующий миг вцепился в меня Бес. – Не вздумай! Три дня разговаривать не буду!
– Если ты о том, чтоб я не прыгала, – уточнила я, прикидывая, как быстро и без проблем спуститься с башни, не имеющей для этого ничего приличнее росшего слегка наклонно ствола с густыми боковыми веточками, – так я и не собиралась оставлять тебя одного. Кроме того, у меня еще Котя с мурашами.
«Впрочем, мураши и сами могут слезть по стволу», – тут же сообразила я, а вот Котю лучше не пускать, он своими когтищами это подобие лестницы вмиг приговорит. Значит, нужен транспорт на троих.
– Проще всего сделать нормальную винтовую лестницу, – сообщил практичный дед. – Она и другим пригодится.
– Тут надо думать по-другому, – вздохнула я, – почему эту лестницу до сих пор никто из наших не сделал? Чего боятся? Неужели мы слабее совета магов?
– Вряд ли слабее, – сразу ответил Бес, – но вот авторитет у них выше раз в сто. Ведь даже я, как ни стыдно признаться, всегда считал шеоссов просто мутантами вроде денгулов. И если они чем-то заденут магистров, против ополчится весь народ.
– Понятно, – хмыкнула я, наблюдая, как мураши, ловко преодолев бревно, разбегаются по ложбине. – Тогда будем спускаться красиво. Ты за одноразовый лифт или за планер?
– Я за обычную таль с корзиной, – попытался упростить решение дед, но у меня был против этого веский довод:
– Я все равно сразу солью ее в накопители, поэтому нет смысла экономить. А полетать на планере мне всегда хотелось. С грифона ничего не видно.
– Проще лифт, – не согласился Бес. – Учиться летать лучше там, где нет деревьев.
– Вы собираетесь спускаться или помочь? – показалась над краем площадки зеленая голова.
– Мы решаем, как спуститься, – вежливо ответила я шеоссу, каким-то неведомым способом угадав в нем Винка. – Красиво или быстро.
– Красиво, – сразу выбрал он.
– Тогда сделай медленный лифт, – подозрительно приглядываясь к магу, посоветовал дед, и мне вдруг пришла в голову новая идея.
От башни, которую на всякий случай пришлось укрепить, до самого дома протянулась канатная дорога, а на ней повисло несколько одноместных сидений, прикрытых от солнца зелеными зонтами, красочно расписанными под японские мотивы.
– Первым – Котя.
Я велела кроту влезть на медленно подъехавшее кресло и без команды его не покидать.
Верный питомец бесстрашно втиснулся на чуточку узковатое для него сиденье и уехал в сторону крыльца. Вторым в кресло молча сел дед, и не подозревавший, что я уже накрутила на него три слоя защиты. Потом, мигом сбросив зеленую шкуру, на сиденье устроился Винк. Последней ехала я, от всей души наслаждаясь теплым ветерком, мягкими лучами уходящего за холмы солнца и ароматом цветущих незнакомых трав.
Возле крыльца меня уже ждали дед, Котя и сбросившие зеленые шкуры шеоссы.
– На чем она работает?
– Простой мотор, – объяснил Бес. – Энергия с накопителя.
– Оставь, не убирай, – велела Шейна. – Скоро наши прибудут. Мы объявили общий сбор.
– А Хаттерс?
– Они живут в другом доме, ниже, – кивком указала она. – Если хочешь, сходим.
Разумеется, я считала нужным туда сходить, чувствуя себя немного виноватой в том, что старому учителю пришлось бежать из собственного жилища. Но сначала надо посмотреть, как Бес выпьет сок.
Однако он решил по-своему:
– Конечно, хотим. Куда идти?
– Можно поехать на оленях, – ничуть не расстроившись, предложила Шейна.
– Нет у них оленей, – пожаловалась я деду. – Какие-то странные яко-кабаняки.
– Прости, Варюха, – с деланым сочувствием ухмыльнулся Бес, – в пять лет ты бы не поняла, почему в стране синих дубов вместо прекрасных оленей живут мохнатые кабаны.
– А создать… – заикнулась я, и на меня дружно рявкнули сразу все:
– Нет!
– За ними нужно будет присматривать, а у нас и так забот хватает, – пояснил дед. – Нас ведь мало.
– Так вы сами виноваты, – от обиды само сорвалось с языка. – Такую благородную работу постарались выставить перед населением самой непрезентабельной. И кадры… Вместо того чтобы воспитывать учеников и в стадии обучения отбирать подходящих, всячески запугиваете драконовскими методами. Никакого научного подхода и педагогических разработок.
– Ты неправа, – строго ответил дед, не глядя на притихших шеоссов, – но это не твоя вина. Просто ты судишь по реалиям другого мира. Там проще, изначально все условно равны. И тем не менее только один студент из десяти, а иногда и меньше, выполняет работу, которой учился пять лет. Остальные просто занимают чужие места, и я сам знал очень способных людей, не сумевших поступить или закончить обучение по не зависящим от них причинам. Но тут нужны только маги, а они и так с самого рождения поставлены в особые условия. И им вовсе не легче, чем простым людям, а труднее, так как в большинстве случаев все решают родичи. А если они и не пытались воспитать из сына покорного исполнителя своих грез, то позже непременно находятся желающие получить выгоду от начинающего мага. И будь уверена, у них имеются проверенные способы сесть ему на шею.
– Дед, – я чувствовала себя отшлепанной за дело, но одновременно отчетливо понимала, что истина где-то близко, – ты прав, откуда мне было знать про трудности магов? Я только получила способности и уже по полной форме испытала все радости прессинга. Шеоссы считали, что я хочу сажать дубы, магистры были убеждены, что я должна работать в их бизнесе, денгулы вообще бросили посреди дороги, когда заподозрили во мне мага. Как выяснилось, даже родная мать вовсе не таяла от святой любви, рожая ребенка, а мечтала сорвать с мага жирный бонус.
Дед попытался что-то сказать, но я не дала, мне сейчас нужно было выразить то, что вспыхнуло в сознании ясной картиной.
– Поэтому я и думаю о них, о тех мальчиках и девочках, которым не удастся спокойно вырасти и повзрослеть вдали от этой гонки амбиций и интриг и которые не сумеют, как я, осознать и принять приоритеты главных человеческих ценностей. Не потому, что они тупые или злые… Нет! Ты же сам знаешь, как впечатлительны и доверчивы малыши, как легко можно залить в них, как в пустой сосуд, любую инфу и любые убеждения. Именно из них и выращивают террористов и фанатиков всех классов и всех идей, вплоть до откровенно идиотских! Вспомни, как ты возмущался доверчивостью людей, которые, поверив безумцу, с семьями жили в холоде и грязи в глиняных пещерах, и сектантов, добровольно принявших смерть вместе с детьми за бредовые откровения параноика! И теперь мне понятно, что нужно делать, чтобы вырастить защищающие природу дубы. Сначала нужно воспитать учеников, создать школы, но не такие академки, над какими ты смеялся, читая книжки. Наоборот, нужно сделать все, чтобы в наших школах не было ничего похожего. Ни формы, ни муштры, ни соперничества. Дети должны попадать в большую, любящую семью, где любой ребенок почувствует себя нужным и любимым, где будут радоваться успехам каждого и каждый поможет
