– Ага, – засмеялся Радомир. – Я расскажу тебе, что это за колдовство. Ну, во-первых, большая мохнатая накидка, из-за которой голова и тело кажутся больше. А во-вторых, глаза мы рисовали на лбу…
– На лбу? – удивленно переспросила Найдана и вдруг прыснула со смеху.
– Да, на лбу. А чего такого? Огромные белые глаза. Ну и пасть почти от уха до уха, с большущими зубами.
Найдана представила, как Радомир, высунув язык от старания, рисует себе глаза на лбу, чтоб выглядеть страшнее, и, не сдержавшись, засмеялась в голос. Значит, и все остальные всего лишь рисовали на себе эту страшную морду. А под маской могли оказаться смешное конопатое лицо и курносый нос. Радомир, глядя, как она хохочет, хватаясь за живот, и сам засмеялся.
Они пошли дальше. Найдана искоса поглядывала на Радомира. Трудно было поверить, что под той страшной маской был он. Но с нарисованными на лбу огромными глазами и жуткой широкой пастью любое лицо покажется больше, и никому даже в голову не придет, что за кошмарной личиной скрывается человек. А если он еще и на четвереньки опустится – чем не зверь получится? Да, ловко это Жировит придумал. Ох и нагоняли они страху на деревенских-то.
– Как ты думаешь, есть что-нибудь, чего он не умеет?
– Кто? Жировит? Хм… – Радомир задумался. – Ну, я ни разу не видел, чтоб он менял облик. И нас он этому не обучал. Думаю, что он этого не умеет.
– Ну этого и я не умею. И хворь напускать не пыталась. По всему видать, что его сила больше моей…
– Кажется, есть кое-что, чего он боится… – парень вдруг встал как вкопанный, будто сам удивился тому, что вспомнил.
– Ну? – в нетерпении воскликнула Найдана. Что за дурацкая привычка у некоторых: сказать начало и вдруг замолчать, загадочно закатив глаза.
– Только я не знаю… Вдруг подумалось… Недалеко от его жилища есть небольшое озерцо. Странное озерцо… Вокруг него даже магия не срабатывает. Оно и зимой, и летом покрыто льдом. Так вот, Жировит очень оберегает его. Нас – своих учеников – к нему даже не подпускает.
– Но это вовсе не значит, что он его боится! – рассердилась впустую обнадеженная Найдана. – Ему просто может нравиться это место, вот он и бережет его ото всех. Или он может притворяться, что чего-то боится, чтоб всех вокруг запутать. А если и боится, то чего – воды?
– А почему бы и не воды?
– Ладно. Дойдем, а там посмотрим, – решила Найдана.
Когда долго путешествуешь вместе с человеком, то хочешь не хочешь, а все равно беседуешь с ним на разные темы и начинаешь узнавать его ближе. Не будешь же всю дорогу молчать! Да даже если и молчишь, то присматриваешься, наблюдаешь, замечаешь. Найдана уже привыкла к человеческому обличию Радомира. Только первое время было странно видеть его человеком, потому что Найдана была твердо убеждена, что ее спасло чудище. То самое, из сказок ее матери и Лады, которые она так увлеченно слушала в детстве. А теперь Найдана украдкой поглядывала на своего спутника и удивлялась, как она умудрилась не рассмотреть за маской его человеческий облик. У него были голубые, нет, почти синие глаза! Еще не успевшие выцвести от возраста и горя. Странно… бывают ли у ведунов такие глаза? Впрочем, почему нет? Даже удивительно, что Найдана не заметила их раньше, а видела только огромные белые круги, нарисованные на черном фоне. Во всем остальном Радомир был обычным человеком. Встретишь такого на дороге – не скажешь, что перед тобой колдун, да мало того, который в чудище облачается. Разве что у него бровь рассечена и небольшой кривой шрам на переносице, но все же его лицо куда приятней той страшной маски. Да и кого удивишь каким-то шрамом?
Они шли уже несколько дней. Найдана временами начинала сомневаться, что они идут правильно. Неужели и Жировит вот так долго добирался до своих владений? А ведь с ним еще и пленники, их нужно кормить, устраивать на ночлег – это все слишком хлопотно. Или в нем столько колдовской силы, что он запросто перемещается, даже когда не один? Она поглядывала на Радомира, не решаясь слишком часто спрашивать, долго ли еще, но он уверенно продвигался дальше, словно чувствуя, в какой стороне жилище Жировита. Останавливались на ночлег под раскидистыми елями, широкие лапы которых Радомир ловко связывал между собой, и получался неплохой шалаш. Низенький и тесный, но это даже хорошо: в таком больше шансов не замерзнуть. В первую ночь Найдана жутко стеснялась укладываться спать так близко к незнакомому парню, но холод еще и не на такое подтолкнет, и наутро она обнаружила себя в теплых объятиях Радомира. Настолько теплых и удобных, что совсем не хотелось вырываться. Разве что, когда он тоже проснулся, Найдана торопливо отстранилась.
– Расскажи мне о своем брате, – попросил как-то Радомир.
– Зачем? – насторожилась Найдана.
– Как зачем? Мы с ним скоро породнимся, должен же я хоть что-то о нем знать. У меня никогда не было настоящей семьи, мне очень интересно, как это бывает. Он старший или младший?
Найдана бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза. Она и думать забыла, что обещала Радомиру стать его женой. Именно этому Радомиру, в человеческом обличии. А красные бусы на его запястье воспринимала как метку, что это он вывел ее тогда из владений Зугархи. Вот это «мы скоро породнимся» оказалось словно ушат холодной воды, вылитой на голову. Теперь по всему выходило, что вот он – ее суженый. И они вместе идут спасать вовсе не ее брата, а того, кто уговаривал ее сбежать вместе с ним от ее жениха. Прескверная история…
– Старший, – сдавленным голосом произнесла Найдана.
– Вы с ним похожи?
– …Нет, – ответила она после тягучей паузы.
Этот разговор не нравился ей. Найдана не хотела лгать Радомиру. Еще недавно она с радостью обдумывала бы, как его перехитрить, как обмануть и заставить его отказаться от нее, а сейчас, видя, с какой радостью он готов слушать о ее родичах, как старается помочь, почему-то врать совсем не хотелось. Но скажи она правду, не откажется ли он тогда спасать Пересвета? Будет ли с такой готовностью показывать дорогу к жилищу Жировита, зная, что они идут вызволять из полона его соперника?
Но, видать, Радомир так хитро умел расспрашивать, что Найдана и не заметила, как через какое-то время уже сама без устали рассказывала о Пересвете, о том времени, когда тот еще звался Первушкой, о своих детских проделках. Она так увлеклась воспоминаниями, что даже сама поверила, что Пересвет – ее старший брат. Впрочем, в детстве она к нему так и относилась. Было невероятно приятно и тепло предаваться воспоминаниям. Те времена
