С той первой встречи я уже много раз бывала в мастерской Рахима, но меня до сих пор пугали его ласковая манера общения и раскатистый голос.
— Вообще-то я хотела узнать, не могли бы вы сшить кое-что для моего друга.
— Твоего брата? Конечно. Мы здесь создаем не только хуа. Темные и мрачные цвета, которые он носит, ему не пойдут. Мы используем самый притягательный красный оттенок — алый, как женские губы, — чтобы он побуждал дам использовать их…
— Это не для Фокса, — перебила я его тираду, пока мой брат стоял, ухмыляясь. — А для Лика.
— Лика? Ах, хочешь немного раскошелиться? Так уж и быть, в благодарность за доброту Чеш продам тебе по дешевке. Для тебя лучшие шермины…
— Нам не нужна шермина. Нам нужно для него хуа.
Рахим удивленно уставился на нас. Погладил свою большую бороду.
— Хуа? Для чего?
— Мы… мы надеемся, что вы сможете что-то сшить для Лика к дараши оюн, когда двери будут открыты для всех желающих.
— Так, — проговорил мужчина. — Так-так-так.
Он отступил назад и позвал нас за собой в маленькую комнатку, подальше от суеты мастерской. Волнуясь, мы сели на предложенные стулья. Рахим занял высокий табурет и впился взглядом в Лика.
— Ты понимаешь, — медленно начал он, отчего его тресейский акцент слышался не так отчетливо, — что некоторые аши примут твой поступок как оскорбление, как плохую шутку? Сообщество старейшин так точно.
— Вот почему мы надеемся именно на вас, — с пылом ответила я. — Всем известно, что вы никогда не станете шить хуа ради шутки. Тогда его танец, возможно, воспримут всерьез.
— Старейшины не одобрят, если платье будет сшито в малоизвестном ателье. Тут даже не поможет мое влияние. С чего вы решили, что я захочу пойти на такое?
— Потому что вы и раньше уже рисковали, — тихо проговорил Лик. — Чеш рассказывала мне вашу историю о том, как вы впервые оказались в Кионе. Вы бежали из королевства, где наказывали таких, как мы. Когда вы открыли свой собственный магазин, люди смеялись и говорили, что медведь не умеет держать иголку, не то чтобы шить. Но вы не обращали на них внимания, потому что знали: ваша одежда, ваши фасоны гораздо лучше того, что создают они. Вы открыли магазин в плавильном районе, потому что большее не могли себе позволить. Вы создавали восхитительные наряды, каждый из которых становился произведением искусства, и люди вас заметили. Вы зарабатывали себе на жизнь, не соглашаясь на компромисс. Я… я хочу сделать то же самое: доказать людям и себе, что могу.
Рахим шумно вздохнул:
— Хорошо сказано. Только между медведем, который хочет шить вещи как искусный портной, и мальчиком, который хочет танцевать как девочка, есть разница — традиции не запрещают медведю шить.
Плечи Лика поникли.
— Разумеется, среди присутствующих мне меньше всего известно о традициях аш, — тихо заговорил Фокс, — но я считаю, что Лику также ничто не запрещает танцевать. Мы с Тией изучили множество книг о их нормах поведения.
Рахим какое-то время думал, а потом сказал:
— Ну-ка станцуй.
Мальчик вскинул голову.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты станцевал. Покажи мне, ради чего я рискую своей репутацией. — Мужчина указал в центр комнаты. — Давай. Это место ничем не хуже остальных. Ты знаешь песни, которые исполняют аши?
— Мне известно около сотни.
— Правда? — Об этом я тоже не знала.
Рахим усмехнулся:
— Твое рвение умиляет, но танец должен быть под стать. Начинай, как только будешь готов.
Танец Лика я узнала сразу же: это сложное произведение под названием «Прощай» повествовало о женщине из Дрихта, которую казнили за то, что она оскорбила свою семью, сбежав с недостойным возлюбленным. В давние времена эту популярную песню использовали как пропаганду против этого королевства, однако в наши дни некоторые считают ее не более чем трагической балладой. Исполнение Лика меня потрясло. Все его тело было наполнено тоской, каждое движение прекрасно передавало усталость. Мне практически удалось представить на его месте женщину, вложившую всю душу в свой последний танец — душераздирающую прощальную песнь.
— Лик, это было великолепно, — воскликнул Фокс, когда танец закончился. На лице моего брата читалось что-то похожее на изумление.
Мрачный образ плачущей женщины растаял, и перед нами снова предстал взволнованный Лик.
— Как вам? Мне говорили, что сложно передать…
— Этот танец способен принести успех не только образом, но и сложностью шагов, — заключил Рахим. — Однако последнее в танце не имеет никакого значения без первого. Похоже, мне ничего не остается, как сшить для тебя хуа.
Он подлетел к Лику и накрыл обеими ладонями его плечи. Мальчик пошатнулся.
— Агата и Павел, конечно же, будут знать обо всем, но, дабы избежать сплетен и людской молвы, все остальные должны оставаться в неведении. Я скажу, что это превосходное хуа мне заказал один ценитель из Ядоши, и никто ничего не узнает. В области груди мы создадим впечатление бюста и немного подправим бедра — сможешь ими раскачивать и выглядеть как женщина. Цвета — зеленый и лавандовый! Для зимнего фасона у тебя довольно светлая кожа, зато не слишком грубая для лета. И вороны! Узор из воронов подчеркнет твои волосы. Агата! Павел! Идите сюда снимать мерки!
— Не волнуйся, — крикнула я вслед бедному парню, которого уже поволок из комнаты Рахим. — Это тоже часть жизни аши!
Все время, пока Рахим с восторгом занимался хуа для Лика, я преодолевала навалившиеся на меня проблемы. Занятия танцами давались мне легко, а вот леди Хами вдруг надумала вывести мои боевые тренировки на новый уровень. И теперь, вместо того чтобы перепрыгивать препятствия и ползти по перекладинам, она заставляла меня плавать под водой с привязанными к ногам грузами, пробираться через болото, уворачиваясь от потоков Огня, которые в меня запускала другая аша, и сражаться с несколькими противниками одновременно. Другие же ученицы просто раздвигали воду, чтобы пройти, превращали грязь под ногами в твердую землю и Ветром отражали атаки соперников. К сожалению, в моем арсенале такого оружия не было.
Вдобавок госпожа Пармина
