Вспомнив о случившемся, он поморщился, затем пнул сапогом половинку листа и перевернул его.
— Думаю, я умер первым. Я как раз проводил разведку впереди своей группы, так как умел ступать бесшумно и был не особо разговорчив. Я рассчитывал обнаружить существо прежде, чем оно заметит меня. Но все оказалось напрасно: чудовище передвигалось будто тень и не издавало ни единого звука. Однако до нападения я все же сумел выкрикнуть предупреждение. А дальше взмах когтей, потрясение, боль. И больше ничего.
Помолчав, он поднял рубашку, и я увидела затянувшиеся следы от когтей, рассекавшие его тело тремя красными полосами. Зияющей раны, как в ту ночь в «Снежном костре», больше не было.
— Это ужасно. — Меня передернуло, и я отвернулась, не желая больше смотреть на смертельную рану, лишившую его жизни.
Фокс оставался задумчивым.
— Мне бы хотелось снова встретиться с ним, ради чувства собственного достоинства. Теперь я тоже умею двигаться бесшумно. — Он вытянул руку и быстро полоснул по ладони мечом. Но на ранке румяного, так похожего на живого, Фокса кровь не выступила.
Я слезла со спины Вождя и подошла к брату.
— Тия, это всего лишь маленький порез. Не нужно.
— Мне тоже надо тренироваться. Я что, зря ела эти противные рунные ягоды? — Я разрезала свой палец ножом, который подарила мне леди Микаэла, и капнула кровью на его ладони. Теперь, когда мне приходилось чаще пускать кровь, моя смуглая кожа стала бледнее.
Кровь, попав на кожу брата, тут же впиталась в плоть. Он перевернул руку — рана исчезла. Отметины на его груди уменьшились, но до конца так и не прошли, оставив красные следы.
— Когда-нибудь, — произнес Фокс, и Вождь согласно заржал в ответ.
Сначала таурви проникся к новому другу подозрением. Второй дэв был больше размером и неуклюже держался на ногах. Он, пошатываясь, расхаживал по пляжу, пока его походка со временем не стала уверенней. Два дэва двигались по кругу, осторожно обнюхивая друг друга. Девушка молча наблюдала за ними, на ее юном лице застыла умудренная опытом улыбка.
В конце концов таурви вскинул голову и заревел. Акван вторил ему, его бивни дернулись вверх.
Таурви с рычанием бросился на аквана. Несколько секунд они, сцепившись, катались по песку. Наконец акван издал ликующий вопль, и тогда я понял, что они просто играют.
Таурви высвободился из хватки другого дэва, отряхнулся. Затем повернулся, чтобы понюхать шкуру второго создания. Но акван нежно толкнул его в живот, и чудовище, довольно урча, повалилось набок.
— Если бы только все остальные могли так же ладить друг с другом, — задумчиво проговорила девушка.
23
Одним прохладным вечером, спустя три месяца после моей хохар-де, состоялся дараши оюн. У меня дух захватывало при виде всех этих сложных декораций: разбросанные золотые листья, имитирующие лесную поляну, и вспышки серебристых камней над головой, напоминающих звезды. Я прощупала воздух на предмет следов магии, которые могли усиливать впечатление, внушать благоговение и вызывать изумление у тех, кто был меньше приспособлен к ней, но ничего не нашла. Аши очень серьезно относились к дараши оюн, и подобные трюки лишь оскорбляли выступления.
Однако прибывшие гости предпочитали себя не сдерживать, и от пронизанных магией одежды и причесок меня начинало тошнить. Спасала только аметистовая заколка-полумесяц в волосах, хотя я все равно чувствовала все заклинания.
Накануне принесли первое хуа, которое сшил Рахим, и меня потрясло его мастерство. Оно было невероятного изумрудного цвета, вокруг талии тянулся узор из серебристых листьев, сложенных веером, и сбоку спускался вниз. Его дополняло темное-серое нижнее платье и белый широкий пояс с вытисненными контурами резвящихся голубей. По словам леди Микаэлы, такие хуа носят все ученицы, лишь после своего дебюта я смогу сама выбирать и усложнять их фасон. Помимо заколки-полумесяца волосы я украсила темно-зеленым черепаховым гребнем и одной из серебряных шпилек, которую Лик в самом начале выбрал для меня, — инкрустированную нефритами, с белыми тонкими лентами на конце, касающимися щеки.
Видеть королевских особ на дараши оюн было делом привычным. Уже сотни лет, с тех пор как Вернаша из Роз выступала перед Мушаном, бывшим императором Киона, на этих танцах присутствовали знатные гости. В соответствии со своим положением ученицы-аши сидели в среднем ряду. Первый занимали гости благородного происхождения, а задействованные в танцах аши устраивались позади них. Остальные же, кто мог себе позволить прийти на представление, сидели в самом конце. Слева от себя я заметила своих сестер, Микаэлу и Полер, позади них — леди Шади, а справа — подруги Зои. Альти восседала с императрицей Аликс далеко впереди. Некоторые из старших аш занимали места рядом со знатными особами и беседовали с ними как со старыми друзьями.
Благодаря своим урокам истории я сразу же узнала Камулуса, царя Тресеи, и его царицу. Увидела величественного короля Истеры, Рендорвика, и трех его сыновей; пятерых представителей городов-государств Ядоши во главе с первым министром Стефаном; королеву Архен-Кошо, Линорию, и ее дочь, принцессу Мейв, которая тогда в «Падающем листе» сурово отзывалась о леди Микаэле. Госпожа Пармина сидела рядом с представителем Ядоши и громко посмеивалась над его рассказом.
Я нервничала. По традиции сцена была открыта для всех желающих станцевать перед началом основной программы, и на подмостки уже высыпали детишки, которые, хихикая, кружились в своих лучших нарядах. Но лишь некоторые из зрителей с интересом наблюдали за ними.
Мое сердце забилось чаще: в двух местах от императрицы Аликсы я заметила знакомые темные волосы, а в ряду перед ним — фигуру его отца, короля Телемайна, чей громкий голос можно было услышать отовсюду. Рядом с королем восседал его племянник Кален — как обычно, во всем черном.
— Что такое? — спросил Фокс, когда я сжала его руку. Для моего брата сделали исключение и позволили сидеть рядом со мной, в самом конце ряда.
— Принц Канс здесь! — радостно поделилась я.
— Ну конечно, а с чего ему тут не быть? Даже царь Тресеи
