неудобства.
Женский голос три раза подряд слово в слово повторил сказанное и замолк. В зале поднялась суматоха. Кто-то недослышал некоторые слова, кто-то вообще ничего не разобрал. Некоторые возмущались поведением администрации вокзала и ругали ее на чем свет стоит. Но все же люди бурча собирали свои пожитки и потихоньку начинали выползать из зала ожидания. Некоторых Милославской лично пришлось успокаивать и объяснять, что чистота – залог здоровья, что в стране бушуют страшнейшие эпидемии, против которых необходимо проводить профилактику, и так далее и тому подобное.
Руденко, видя ее доблестные старания, стоял в сторонке и посмеивался в усы. Он с самого начала издалека наблюдал за подругой, но слышать толком ничего не мог, а потому гадалке пришлось от и до все ему рассказывать. Слушал и Сергей, и молодой подчиненный Руденко. Все они сошлись во мнении, что Милославская заслуживает похвалы и что мальчишку, видевшую подозреваемого, трогать больше не стоит, поскольку ни о чем криминальном поведать он не мог.
Вскоре зал ожидания опустел, администратор зала закрыла двери на замок и весело сообщила милиционерам:
– Ваши указания выполнены.
– Благодарствуем, – расплывшись в улыбке, протянул Семен Семеныч, косясь на огромный бюст администраторши.
Как только женщина удалилась, все приняли серьезное выражение лиц, словно и не было никаких шуток. К тому же оказалось, что опера с металлоискателями и еще какими-то приспособлениями, названия и назначение которых гадалке были неизвестны, уже прибыли и начали свою работу. Людей сюда уже не пускали, вторя все о той же санобработке.
– Начнем? – спросил Сергей присутствующих.
Все разом молча кивнули ему ответ, чувствуя себя единой командой, и продвинулись ближе к ячейкам хранения. Но молодой лейтенант, который водил вдоль камер какой-то штуковиной на длинной ручке, строго сказал:
– Женщине лучше отойти.
Семен Семеныч оглянулся на Милославскую.
– Ни за что! – шепотом отрезала она, глядя ему в глаза.
Три Семерки махнул рукой, что означало: с этой спорить бесполезно. Сергей тоже не стал настаивать, поскольку знал об участии гадалки в разных операциях и о ее опыте. Хотя так же хорошо он представлял, что если с Милославской что-нибудь случится – а она человек гражданский – начальство их с Руденко взгреет по полной программе. Однако верить в лучшее – было отличительной чертой его характера, поэтому все мысли о плохом он отогнал прочь.
Единомышленники стояли и наблюдали за ходом работы. Опера решила сначала проверить все ячейки, а потом уже более детально заняться ячейкой с названным подозреваемым номером. Вот они прошли уже три ряда, но все по-прежнему было тихо. Где-то в конце коридора слышались возмущенные голоса людей, сдавших сюда свой багаж. Они требовали его немедленного возврата, ссылаясь на скорое прибытие поезда. Яне было по-человечески жаль всех их, но ничего поделать она не могла. Конечно, уехать без вещей опера никому бы не дали, но нервы потратить людям все же пришлось изрядно.
Еще больше Милославской было жаль того самого молодого подчиненного Семена Семеныча, которого послали сторожить вход в коридор, ведущий к камерам хранения. Он был еще не опытен, не нагл, не дерзок, а потому удерживать давление толпы ему было очень не просто.
К счастью, этот парень находился там не один. Ему дали еще двоих в помощники, однако Яна прекрасно себе представляла, в каком положении, несмотря на это, все они пребывают. Взбушевавшийся народ их готов был разорвать. Немного подумав и решив, что от ее присутствия в данном месте пока нет никакого толка, гадалка решила пойти помочь дежурящим на входе.
Как раз напротив камер хранения висел очередной стенд с расписанием движения поездов. Гадалка посмотрела на него. До прибытия ближайшего состава, если он не опаздывал, оставалось десять минут, так что время у них еще было, и Яна немного успокоилась.
– Товарищи! – воскликнула она, и голос ее утонул в общем гвалте негодующих голосов.
– Господа! – крикнула Яна громче, и люди немного притихли. – Минуту внимания, – спокойнее продолжила Милославская, подняв руку. – До прибытия ближайшего поезда осталось восемь минут. Ровно через восемь минут вы все получите свои вещи.
– Пока мы их дотащим, поезд уйдет! – едва ли не хором накинулись все на гадалку в ответ. – Тоже мне, раскомандовалась! Иди отсюда! Вещи давай! – восклицали голоса.
– Обещаю: поезд не тронется с места без вас и ваших чемоданов! – смело заявила Яна и, развернувшись, пошла на прежнее место.
Люди еще выкрикивали вслед ей дерзкие слова, но в целом стало намного тише. Видимо, гадалке поверили.
– Ну что тут? – спросила она, подойдя к Руденко.
– Уже над твоей ячейкой работают. Установили, что внутри есть металл, но, по-моему, ничего криминального. Идем поближе, – шепнул Семен Семеныч.
Ячейку триста восемьдесят шесть уже на самом деле обследовали. Металлоискатель слабо сработал, пикнув невнятно, и тогда подключили собак. Милославская предложила услуги Джеммы, но опера от них вежливо отказались, потому что Янина овчарка не была обучена находить взрывчатку и прочие криминальные предметы. Гадалка пыталась возразить и начала в страстном порыве перечислять все Джеммины достоинства, но ее никто не слушал, и в итоге она успокоила себя тем, что Джемма зато целее будет.
Собаки обнюхали дверцу камеры и никак не проявили своей озабоченности ее содержимым. Тогда все тот же молодой лейтенант осторожно стал набирать на дверце названный гадалкой код. Что-то щелкнуло, и дверца, слегка скрипнув, отворилась.
Яна ахнула: внутри лежал такой же кейс, какой она нашла в доме Воробьевых. Она кинулась было к нему, но милиционеры ее тут же остановили.
– Стойте! Вы куда?! – крикнул Сергей.
– Простите, это внезапный порыв, – торопливо выговорила гадалка, понимая абсурдность своего поступка.
Все же она оказалась на переднем плане. Остальные вынуждены были наблюдать за происходящим из- за ее спины. К кейсу сначала подпустили собак. Они обнюхали его и брезгливо отворотили морды.
– Ничего, – констатировал лейтенант и еще раз поводил по кейсу своим прибором. – Можете спокойно его забрать.
– Снимите «пальчики» сначала, – вмешалась Милославская и посмотрела на Руденко.
– Это мысль, – ответил он и пригласил своего помощника с необходимым оборудованием.
Отпечатки сняли с ячейки и с самого кейса. В этот миг голос диспетчера объявил об ожидаемом прибытии поезда. Задерживаемые люди снова зашумели.
Милославская зашагала вперед, и тут уже никто не стал ее останавливать. Она протянула обе руки в ячейку и вытащила кейс.
– Вот! – горделиво сказала гадалка своему приятелю, но тут же лицо ее омрачила испуганная гримаса. – А-а-ах… – протянула она и рывком посмотрела на часы. В полдень Игорь уезжает! Без него нам кейс не открыть!
Руденко тоже глянул на свой циферблат и более спокойно сказал:
– Ну-у-у, время пока есть. Хотя медлить, конечно, не стоит.
– Кейс нужно во что-то упаковать, чтобы не привлекать внимание, – сказала Яна.
К счастью, в ее сумочке оказался большой пакет, в который кейс уместился.
– Вот радость-то! – протянула Милославская, не в силах скрыть своих чувств.
В эти минуты она даже мечты о сне оставила, потому что на миг забыла о своей усталости.
– Радость-то, радость, – парировал Три Семерки, – только вот найти бы Игоря…
– Звони ему на мобильник, – скомандовала гадалка.
– Придется, – вздохнув, ответил Семен Семеныч.
Он набрал известный ему номер и, закусив губу, стал дожидаться ответа абонента.
