Он по-волчьи щелкнул зубами. Поколебавшись, он взял стул и вытащил его на балкон. Притворил за собой дверь. Прежде он не рисковал полагаться на страховочную ауру, но сейчас он нестерпимо хотел получить ответ – как можно скорее.
– Джейд!
* * *– Бонусы можно получать не только на отдельном договоре, – пояснила та. – Ты можешь получать их как оплату за обычные задания.
Сейчас белый офис казался полупрозрачным. Джейд стояла рядом с Серым на балконе. Ей приходилось склоняться, иначе нефритовая корона упиралась в потолок.
– Отлично, – сказал Серый. – Какие еще бывают бонусы? Кроме тех, что описал Миха.
– Проще ответить, каких не бывает.
– Каких?
Джейд тяжело вздохнула. Она присела на корточки, подобрав платье, и посмотрела Серому в лицо.
– Юра, ты не сможешь изменить сестру. Только себя.
В голосе ее звучала печаль.
Серый сцепил зубы. Сквозь белый туман он видел, как под окнами проезжает автомобиль. Желтые глаза Джейд светились, словно две луны.
– Я могу изменить себя так, чтобы повлиять на нее?
– Мне не нравится этот ответ, но – да, можешь. Ты можешь подавить ее волю. Но это очень ненадежно и очень дорого.
– Неужели нельзя как-то… сделать ее нормальным человеком?
– С помощью бонусов биржи ты можешь изменить только себя.
Серый болезненно зашипел.
– Безвыходняк? Да, Джейд?
Та встала.
– Ты можешь дать взятку, чтобы ее признали недееспособной.
Серый открыл рот. Некоторое время он сидел молча. Потом кашлянул.
– Джейд… нет… это как-то слишком…
– Хорошо, – кратко сказала она.
Серый сгорбился.
– Неужели ничего нельзя сделать?
Нефритовая рука протянулась к нему, каменные и живые пальцы дотронулись до щеки.
– Серый, – сказала Джейд с теплотой, – я же только часть тебя. Ты советуешься с самим собой. Так тоже можно искать выход, конечно. Но почему бы тебе не посоветоваться с другими людьми?
– С кем? С матерью? Дядей Колей? Они же…
– Нет. Подумай, кто может знать больше? Знать много? У тебя, между прочим, даже есть их контакты. – Джейд улыбнулась. – Я заканчиваю с подсказками. Через десять секунд тебя позовет мать.
* * *– Что ты на балконе делал? – подозрительно сказала мать. – Ты куришь?
Серый закатил глаза.
– Мама, я не курю. Никогда не курил.
– И не начинай! Зачем ты стул туда вытащил? Неси обратно. И иди за стол, Коля уже сидит.
«Нет, работать я здесь не смогу, – подумал Серый, провожая мать взглядом. – И не потому, что мне здесь тошно и депрессивно. А потому, что мама каждые пятнадцать минут будет врываться и проверять, не курю ли я и не смотрю ли я порнуху. Никакая страховочная аура не выдержит». С этой мыслью он даже повеселел. Все стало немного проще.
Порядка ради Серый обдумал возможность снять квартиру неподалеку – и чуть не рассмеялся. Это в мегаполисе нормально, а здешнее светское общество будет скандализировано. Неженатый жить отдельно не должен. Даже если мать согласится, соседские тетки просто сведут ее с ума. «А она не согласится, – заключил Серый. – Итого…» Ему придется-таки уехать. И когда он будет объясняться, то даже не соврет. Всего лишь предложит причину, которую тетки сочтут подобающей для приличного человека.
Он улыбнулся. Нарисовалась какая-то перспектива, вернулось душевное равновесие. И разговор с Джейд, пускай закончился ничем, все же укрепил его. Серому вспомнилось что-то читанное из психологии про самоподдержку и принятие себя. Джейд внутри его головы была частью рабочего процесса и частью самого Серого, но еще она была другом, на которого можно положиться. «Они относятся к нам лучше, чем ты думаешь», – сказал Миха. Пожалуй, теперь Серый действительно в это верил. Джейд была аргументом.
…Дядя Коля откупорил и разлил. Мать произнесла тост: «Чтобы дети радовали». Серый подумал о Машке и сделал протокольную рожу. Выпили. Сели за стол, разложили по тарелкам закуски.
– Юрка! Чего такой грустный? – Дядя Коля подмигнул.
– А где Машка?
– Неужто соскучился?
– Сейчас вернется, – равнодушно ответила мать. – Заскучает и прибежит. К тому же торт есть.
– Ты говорила, она куда-то ходит, – напомнил Серый.
– А! Я сейчас покажу. – Мать поднялась из-за стола и ушла в прихожую, вернулась с рекламкой. – Вот. В почтовый ящик накидали, целую пачку.
– Галя, да ну тебя, – укорил дядя Коля, – дай пацану поесть спокойно.
– Стол не убежит, – вымученно пошутил Серый.
Он взял листовку. Хорошая бумага, хороший дизайн, хорошая полиграфия – рассчитывалось не на глухую провинцию… Серый пробежал взглядом текст. «Личностный рост, саморазвитие, обретение гармонии с собой и миром. Как достичь успеха и жить с любовью». Зубодробительная банальность для мегаполиса, но для маленького городка сойдет и за откровение. «По крайней мере не все буквы заглавные», – скептически подумал Серый. На обороте была фотография. Серый глянул и покривился. На него смотрел облизанный в фоторедакторе пухлощекий типчик неопределенного возраста – так можно выглядеть и в восемнадцать, и в тридцать пять. Черты лица у него были правильные, глаза – ясные, и несмотря на это, Серому он показался крайне несимпатичным. Даже на рекламном фото было заметно, как он надувается, силясь показаться важнее. Идея чему-то учиться у такого фрукта должна быть сразу отметена как нелепая.
Но он успешно работал здесь, обирая и без того небогатый народ. Серый задумался. «Положим, развлечений тут мало, – предположил он. – Сначала могли прийти просто посмотреть. Что-то новое – уже хорошо. А потом…»
– Юрка! – с преувеличенной бодростью окликнул дядя Коля. – Да закусывай ты! Тебя вон смаривает уже, носом клюешь. Не выспался, что ли?
– В точку, дядя Коля. Не спал почти.
– Безобразие. Ну ты все равно поешь, а потом в душик да спать.
– Ночью спать не будет, – сказала мать.
– Значит, поработаю.
– Нечего по ночам работать. Ишь, взяли моду.
«Я отсюда уеду», – напомнил себе Серый. Он заставил себя улыбнуться и начал есть. Его быстро оставили в покое: мать разговорилась с дядей Колей. Стала рассказывать (должно быть, по сотому разу), как Машка поступала в швейный техникум и не поступила. «Представляешь, вырезала вытачки, дура такая!» Серый понятия не имел, что такое вытачки и зачем их вырезать, но здесь полагалось поохать и поужасаться. Дядя Коля показывал себя идеальным слушателем. Серый смотрел-смотрел, и ему пришло в голову, что дядя Коля до сих пор нежен к своей юношеской любви. Может, из ностальгии, а может, и по-настоящему.
Не поступив в ПТУ, Машка заявила, что хочет высшее образование и быть психологом. В ближайшем вузе прозрачно намекнули, что на платное примут учиться хоть табуретку. Серый в то время уже начал работать, но таких денег обеспечить не мог. Поступать Машке надоело, работать руками она не хотела, да и не могла, и с тех пор бездельничала на шее у матери.
Дядя Коля предложил выпить за Серого и его достижения, сказав: «Вот парень поставил себя по-мужски!» В глазах у матери мелькнула нехорошая искра. Пару минут спустя Серый осознал сквозь полудрему, на что ему намекают. Раз он поставил себя по-мужски, то должен был оплатить сестре образование… Серый сдержал вздох.
– Срубает меня, – пожаловался он, –
