Но оказывается, Луна-парк весёлый. Суматошно, но полно счастливых людей. Детей, родителей, подростков и влюбленных, разгуливающих с сахарной ватой.
Совершенно жалкие человечишки, но, по крайней мере, не достают меня. Смотрю на неё, смотрю на Пенелопу в окружении всех этих огней, и держу за руку, потому что боюсь её потерять. Она играет, показывает мне то и это, выглядя опасно невинной и сбивая меня столку, выворачивая меня. Я чувствую себя на пороге чего-то такого, способного меня уничтожить. Я должен быть осторожным, я должен оставаться рациональным, не должен упасть в её ловушку.
Говоря честно, я даже не имею понятия, что представляет собой эта ловушка. Однако наблюдаю за ней, и когда она ведёт в лабиринт ужасов, думаю, что я боюсь. Не этих марионеток, которые выскакивают из темноты в сопровождении истерического смеха – я её боюсь. Я боюсь её сияющих глаз, того как она держит меня за руку, её губ, которые целовали только меня, я боюсь того, как сильно её хочу, я даже боюсь того, что признаваясь мне в том, что она выспрашивала о моём прошлом, она не выглядит шокированной. Я должен вызывать у неё отвращение, но я ей не противен. Она плакала из-за меня. Никто и никогда не плакал обо мне, даже Франческа, так же как и я – никогда не плакал о ней. Такова жизнь, вы идёте вперёд. Мы, те, кто живы, смеёмся позади тех, кто уже умер, потому что не знаем, как долго ещё будем жить.
Пенни вместо этого плачет. И она слушает меня. И держит меня за руку. И сжимает сильнее руку, когда рассказ становиться сложнее.
Что она от меня хочет?
«Какого хера тебе от меня надо?»
✽✽✽Как только мы подъезжаем к «Well Purple», я сразу понимаю – что-то не так. Минуту назад она была счастлива, через мгновение выглядит расстроенной. Она лжёт мне, когда говорит, что ничего не случилось, она мне лжёт. Итак, вспоминаю, как Пенни описывала этого Гранта, мудака который её преследует. Полу сумасшедший пижон. Я уверен, что это тот, кто ждал у входа. Она посмотрела на него так, словно увидела ад. Более того, мне кажется знакомым его лицо, сразу перебираю в своей памяти и вспоминаю. Несколько недель тому назад, козёл приходил в «Maraja» и приставал к Грейс, одной из официанток. Джейсон вышвырнул его и предупредил, чтобы он больше не появлялся. Это дерьмо исправит только могила.
Быстро звоню, чтобы предупредить о том, что сегодня вечером не приду на работу. Если у них с этим проблемы, то нафиг эту ерунду. Между тем, я следую за мудаком, который входит в бар. На мгновение теряю его из вида в толпе наполняющей зал, а затем нахожу, когда он протискивается в зону для персонала. Кровь приливает к мозгу.
Вылавливаю его почти на ней, что-то говорящего на ухо. Я швыряю его к стене и чувствую, как у него хрустят кости, словно стеклянные шарики. А теперь я вышвырну его наружу, убью и сожгу, освобождая мир от дерьма.
Но потом Пенни умоляет меня своими глазами.
Когда я взял за глотку мудака, который хотел обидеть Франческу, она меня подстрекала и натравливала: «Прикончи его, прибей его, кончай его!» Продолжая избивать в свою очередь. Пенни просит меня отпустить его. И тогда мудак извиваясь, умудряется вырваться и убегает, она удерживает меня.
Она не отдаёт себе отчёт, что он попытается ещё раз. Такие типы не должны жить. Они всегда будут причинять кому-то боль. Такие парни заслуживают только смерть.
✽✽✽Я остаюсь вместе с ней в «Well Purple», но не нахожу покоя. Всё время мне под носом тыкают тысячи кисок. В другое время я бы воспользовался ими, но не сейчас. В данный момент мне нужно держать под контролем Пенни, я должен быть внимательным и не пропустить, если этот урод вернётся. Если с ней что-нибудь случится, пока я трахаю любую из них, я себе этого не прощу.
И потом, честно говоря, я не хочу никого из них.
Вдруг обнаруживаю, что даже говорю одной:
— Слушай, я здесь с моей девушкой, ты меня совершенно не интересуешь.
— Думаешь, я тебе поверю, — заявляет эта. — Хочешь, чтобы тебя желали ещё сильнее? И кто бы это?
Указываю в направлении Пенни, которая в данный момент делает коктейль для одного идиота, который пялиться на её декольте. Однако, как сложно. Я должен заставить себя оставаться там, где стою. Сколько декольте разглядывал сам? Это не преступление, если мужик только смотрит.
Девушка оценивает Пенни.
— Эта она? — спрашивает, потрясённая.
— Эта она. Что-то имеешь против?
— Нет, что ты... она мне не кажется твоего типа.
— Знаю я, кто мой тип.
— Может, ты оставишь мне свой номер телефона?
— Слушай куколка, я тебя не трахну ни сейчас, ни когда-либо, так что проваливай.
Девушка уходит покрасневшая и озадаченная, и я уверен, что ненавидит меня, но мне всё равно. Я могу, наконец, вернуться к контролированию ситуации. Если Грант вернётся, то чувак мёртв.
Но он не вернулся. Не то, чтобы это делало меня спокойным. Я боюсь, что он сможет сделать, когда я уеду.
✽✽✽Пока возвращался домой, чувствовал себя рассеянным. При воспоминании о том, что произошло, в меня постоянно врезается один неудобный вопрос.
Я хотел избавиться от Гранта – да, но я действительно лучше, чем он?
Когда я остаюсь один, то пытаюсь вспомнить, как себя веду, когда мы с Пенни вместе.
Принуждаю её? Заставляю её? Я сделал когда-нибудь что-то против её воли? Не могу вспомнить, твою мать, не могу вспомнить. Подозреваю, что если и не был жестоким, но вероятно слишком настойчивым, поскольку проигнорировал какой-то сигнал говорящий о неприятных ощущениях, какой-то отказ кивком. Так же, как я проигнорировал её боль в первый раз и это заставляет меня чувствовать себя настолько плохо, что я выхожу из душа, практически мокрый, одеваюсь в спешке и иду к Пенни.
Я не могу постучаться в квартиру, её бабушка может услышать. Выхожу из здания и добираюсь до неё по пожарной лестнице. Когда мне открывает окно, то выглядит удивленной и напуганной, и я сразу замечаю, что она снова плакала.
Для мужчины, признать, что он хуже своего врага – нелегко. Но я это признаю. Я большая
