Отец очнется от колдовского сна. Мама станет прежней. Они найдут друг друга и… и простят, конечно. Не смогут не простить, помирятся, переселятся из города куда-нибудь в тихий домик, чтобы вишни вокруг и яблони.
Пасеку поставят.
Будут жить в любви и согласии, среди вышитых скатерок и фарфоровой посуды, старательно делая вид, что прошлое забыто. А я… я ведь не уверена, что смогу поддержать их игру. В ней мне уготована роль спасительницы, а заодно уж дочери, которая должна бы быть счастлива общим счастьем, только у меня от одной мысли об этом ком в горле застревает.
Я буквально вижу эту свежеотретушированную жизнь.
Нет.
Не хочу. Не буду… и не заставите. Слышишь, мертвая бабуля, я не обязана разгребать твои ошибки! Ваши ошибки… вы взрослые сильные люди, а я – ребенок… была ребенком, который оказался виноват во всем. И я не хочу притворяться, будто все эти годы можно просто взять и задвинуть куда-то…
– Все в порядке? – Малкольм присел рядом. – Тебе не обязательно читать. Если хочешь…
Он провел ладонью над круглой свечой, полагаю, носившей исключительно декоративный характер, но на поверхности ее появился огонек.
– Можешь сжечь… по одному или все разом.
– Тебе нельзя колдовать.
– Какая разница? – он пожал плечами. – Раньше, позже… раньше, наверное, даже лучше… я не хочу, чтобы меня запомнили слюнявым идиотом, не способным узнать собственное отражение в зеркале…
– Хочешь, я тебя убью?
А что, предложение в духе вечера. Я ведь могу. Я знаю, что могу… на это мой дар готов, вон, виляет хвостом, что собака бродячая, прямо-таки подзуживает. Что, Марго, давай сердечко остановим. Это просто… слегка нарушим проводимость в пучках Гисса… никто не узнает.
Никто не поймет.
А если и поймут, то не докажут. Или еще вот аневризму организовать можно. Она потом раз – и лопнет. Аневризмы, они ж такие, со всеми случаются… или тромб… Тромб – тоже красиво, просто сгустим кровь, слепим тромбоциты в крохотный комок и пустим его по кровотоку.
Проклятье!
Чтоб он мне так охотно идеи на исцеление выдавал. Так нет же, паскудина, тут он отступает, мол, сложновато ремонтировать, сама думай.
И подумаю.
– Хочу, – Малкольм свечку взял в ладони, сдавил, сминая воск. – Я вообще-то Рая попросил. Он обещал… проследи, чтобы выполнил, ладно? Если вдруг спросит, есть ли шанс…
– Солгу.
– Хорошо.
Вот и договорились.
Глава 49
…Единственная, к кому я могла обратиться за помощью, – моя подруга. К этому времени жизнь ее претерпела кардинальные изменения. И я не знаю, имел ли ее проклятый дар к тому отношение. Кирена клялась, что нет, а я старалась верить ей, однако…
Однажды его величество встретил в саду прекрасную незнакомку, не пожелавшую открыть своего имени и своего лица. Я слишком цинична, чтобы поверить, будто встреча эта и вправду была случайной. Кирена не имела обыкновения прятаться за маской, а сколь знаю, мода на карнавалы появилась много позже. Впрочем, связь свою с королем она не афишировала, несколько лет предпочитая оставаться тайной его пассией. Понимала ли, что эта любовь скоротечна и в конце концов придется вернуться к супругу? Или же надеялась на нечто большее, и это большее требовало незапятнанной репутации? Я знала, что она не любила короля, – наша связь окрепла и порой причиняла изрядные неудобства обеим. Полагаю, Кирена с превеликим удовольствием забыла бы обо мне, но…
Ага, бабуля хрен позволит. И вот еще одно доказательство того, что от любви одни проблемы.
– Не уверен, что нам стоит это читать дальше, – задумчиво произнес Малкольм, устраиваясь рядом. Я оперлась на теплое плечо его.
Хрена с два я тебе дам умереть.
Вот не знаю, как я это сделаю, но… не позволю… где моя Сивка-Бурка с молодильными яблоками вкупе? Я за них… и дар, слышишь? Откажусь, если не поможешь.
Молчит?
Пускай. Завтра побеседуем. Как там, в медитационном зале, – расслабиться и найти в себе источник силы… меня-то вечно в сон клонило, но это потому как стимула настоящего не было.
– Стоит, – я погладила жесткие края. – Еще как стоит. Зуб даю, что к нашим делам оно имеет самое непосредственное отношение.
Ибо чем дальше, тем более эти самые дела казались… глупыми?
…К этому моменту Кирену знали при дворе под именем леди Гиацинт. Она всегда была склонна к театральщине, иначе не объяснить ни это нелепейшее прозвище, данное ею самой себе, ни амулет, рассеивающий внимание. Он заменил ей маску. Никто не знал истинного лица леди, кроме, естественно, ее любовника. Я сказала, что эта связь обречена, но Кирена была уверена в себе и собственных силах. В разговоре, который, к сожалению, пошел вовсе не так, как предполагалось, она заявила, что очень скоро его величество дозреет до ответственного шага.
Она действительно хотела стать королевой.
И она была уверена, что у нее получится. Я не знаю, как вышло, что его величество вообще поддался внушению, ведь королевская семья, насколько знаю, надежно защищена от ментального воздействия. Это врожденное свойство. Да и о сторожевых амулетах забывать не стоит, равно как о живых сторожах. Среди служащих Конторы хватает ментальных магов, от которых не укрылись бы следы воздействия.
Я умоляла Кирену не вмешиваться.
Но она… она преисполнилась уверенности, что ее место – рядом с королем. И отнюдь не в роли фаворитки.
Малкольм покачал головой и сказал:
– Это многое объясняет, хотя… отец не любил говорить о том времени. Но бабушка часто ударялась в воспоминания. Она некогда блистала при дворе. И утверждала, что леди Гиацинт явно не была простолюдинкой. Мол, можно нарядить девицу в шелка и бархат, украсить драгоценностями, но воспитание… поведение… его не изменить.
Ага, у нас тоже говорят, что можно вывезти девушку из деревни, но куда сложнее – деревню из девушки.
А здесь я именно такая вот… деревенская девочка, пусть с состоянием, титулом и хреновым кривым даром, который и выводит меня в разряд особо ценного имущества. Только… я могу пыжиться, пока не лопну, но для местного общества всегда останусь этакой… ошибкой природы.
Полукровкой.
Мысли не слишком радовали. И следующие несколько страниц, посвященных пространным бабулиным размышлениям о природе власти, ошибках, совершенных дорогой ее подружкой, и мрачных перспективах последней – а нехрен королеву злить, – я пролистала.
Бабуле определенно было не с кем поговорить, иначе откуда столько лишних слов.
…Кирена сочла, что, будучи посвящена в ее тайну, я вполне могу поспособствовать достижению цели. Его величество, хоть и испытывал к своей леди немалую привязанность, отказывался совершить последний шаг. Его, сколь понимаю, вполне устраивала сложившаяся ситуация. С супругой он давно пребывал в отношениях скорее дружеских, нежели любовных. Полагая ее женщиной разумной, он не спешил в чем-то
