Боги, она, оказывается, честолюбива и обидчива, а казалось, эти нелепые качества давным-давно изжиты.
Его величество…
Ее величество… разум проясняется в достаточной мере, чтобы понимать… им не нужен неадекватный маг, это все-таки чересчур бросается в глаза.
– Вы уверены? – Его величество, не старый еще, но уже уставший от власти, от силы, от собственной беспомощности, еще более ранящей именно из-за силы и власти. Он одет просто, и значит, аудиенция частная, если не сказать – тайная.
Ему многие обещали чудо.
Нет.
– Да, – она говорит именно то, что должна. – Я совершенно уверена… вы должны рискнуть, вы не имеете права…
Король хмурится. Королям, пусть и тем, власть которых сдерживается законом, не стоит напоминать, что они на что-то там не имеют права.
– Дорогой…
Ее величество бледна. И пожалуй, слишком уж бледна, чтобы эту бледность можно было объяснить естественной особенностью. И кажется, паутина заговора куда шире, чем предполагалось. Но невидимая рука стискивает горло.
А все-таки интересный состав.
И у девочки был доступ к лаборатории. Исследования для курсовой работы: потенциирующее действие вытяжки благовонника благородного на усвоение препаратов трехвалентного железа при лечении слабых форм анемии.
В голове крутится. И возникает неловкая пауза.
Анемия.
И явно воздействие отравляющего вещества… предыдущий лекарь умер, но смерть сочли естественной, а место занял… голова болит, но это потому, что мысли неправильные. Ей бы думать о спасении мира… нелепица какая…
Две чаши.
Вода из графина, которую его величество наливает собственноручно. Вообще странно, что нет охраны и… никого нет.
Неужели не чувствуют опасности?..
Или знают?
Как давно?
Его величество тоже в свое время учился… в Высшей академии… и профиль… профиль его… не думать. Отсчитывать дозу настойки. Черные тягучие капли плохо растворяются, так и остаются дегтярными шариками…
Сердце ровнее.
Чашу ее величеству он протягивает лично.
– Идите, – он указывает на дверь. – И скажите, что все прошло должным образом. Правда, дорогая?..
Королева слабо улыбается.
Надо сказать…
Надо увезти ее из дворца… аура повреждена…
Не успевает. Душу заполняет восторг, первозданный, чистый… Проклятье, недаром подобные препараты запрещены.
– Ах, Варнелия, дорогая… – ее сопровождающему не позволяют приблизиться. Королевский маг достаточно обширен, чтобы оттеснить его, сделав вид, будто вовсе не заметил. – Я с трудом дождался… ты сто лет не навещала старика… пойдем, поболтаем…
И слова его, странное дело, воспринимаются приказом. А сопровождающему, который наверняка должен был или ликвидировать, или проводить ее в камеру, а после стереть память или разум, остается лишь буравить спину королевского мага взглядом.
Хорошо.
И спина эта достаточно широка, чтобы защитить, пусть и обтянута не заговоренной кожей виверны, а шелком… интересно, королевским магам и вправду дозволено ходить в халатах или это импровизация?
– Если бы ты знала, до чего тут тоскливо…
Глава 53
Я честно надеялась отсидеться. Героизм во мне погиб еще в те незапамятные времена, когда я, в очередной раз сбежав из дома, решила перекантоваться ночь в парке.
Пьяная компания.
Разборки.
И наука дяди Лени… забег по кустам, адреналин в ушах и осознание, насколько мне повезло, потому как все могло закончиться иначе.
В общем, на подвиги меня не тянуло в отличие от Малкольма, которому в его комнате да с амулетом на шее могучей никак не сиделось. Сначала он расхаживал кругами по часовой стрелке, потом, притомившись, а может, голова закружилась, пошел против часовой.
Добрался до двери.
Отступил.
Повернулся спиной и застыл скорбным изваянием. Губы поджаты. Выражение лица решительнейшее и на челе печать глубоких раздумий. Стало быть, не способен решить, что ему делать: то ли мир спасать, то ли меня охранять.
– Не надо путаться под ногами у взрослых людей.
– Что?
– Не лезь, говорю. Сами разберутся. Лучше скажи, что такое мих… михл… та штука, которую мы нашли? – Меня передернуло. Нет, вот разумом понимаю, что ничего особо мерзкого в той звезде не было, но разум разумом, а ощущения ощущениями.
Малкольм поскреб макушку, бросил тоскливый взгляд на дверь – как же, там судьбы мира решались, и без него, – и произнес:
– Это инструмент опосредованного ментального воздействия… я тоже не много знаю. Сама понимаешь, не тот курс, который будут читать при универе, и вообще, все менталисты обязаны пройти регистрацию в Конторе.
Интересно, там санор Альгер отыскал мою любезную сестрицу? И понял, кто она есть? Бабуля-то молчала… усилила линию крови, селекционерка хренова…
– Там их и обучают…
Прививают верность родине и заодно уж санору.
– Обычное внушение, как правило, долго не держится. Боги наделили людей свободной волей, – Малкольм поскреб ногтем ручку. Все-таки душа его требовала действия, хотя, зуб даю, прекрасно он понимал, что в игре взрослых магов его раздавят и не заметят. Лишние мы там.
Лишние.
Только все равно неспокойно.
Я поерзала, пытаясь отрешиться от этого неприятного ощущения, что быть мне надлежит совсем в ином месте.
– Поэтому любое воздействие, во-первых, довольно заметно, особенно если навязываемая воля как бы заставляет человека делать то, что этот человек в нормальном состоянии делать не стал бы. Во-вторых, держится оно недолго. И чем сильнее дар у внушаемого, тем быстрее развеивается наведенная воля.
Не надо геройствовать.
Вот не надо.
И дар мой, который вновь ожил в самое неподходящее время – будто бабочки в животе. Вылупляются. Прям слышу, как лопаются сотни тугих коконов, выпуская чешуекрылый рой. И снова мутит.
Воображение, чтоб его…
– Амулеты же вроде мирршаха позволяют воздействовать мягко, опосредованно… просто постепенно внушается какая-то мысль…
– И не одна, – дверь распахнулась, и в комнату вошла моя сестрица собственной персоной. – А мы вас в другом месте ждали… ждали-ждали и не дождались… Айзек, дорогой, иди…
А раньше у него взгляд осмысленным был.
Нет, я знала, что в деле спасения мира без жертв не обойтись, но вот… продолжала надеяться на лучшее.
Мастер Витгольц никогда не любил убивать.
Умел, это да… какой боевой маг не умеет, но вот чтобы любить… он вздохнул и, материализовавшись за спиной санора Альгера, вогнал клинок в шею.
Хрустнули позвонки.
Завалилась голова.
И то, что еще недавно было человеком – а оно было, Витгольц проверил, – медленно покачнулось и уткнулось лбом в стол. От клинка же поползли черные линии, разрушая энергетическую структуру заклятия.
Заклятия?
Конечно, не стоило и надеяться, что все будет так легко. А санор Альгер оказался куда беспринципней… личина сползала, позволяя убедиться, что казнил мастер Витгольц не того, кого следовало бы.
– Проклятье, – сказал он, вытаскивая клинок.
Мальчишка…
И лицо смутно знакомое, значит, из своих, хотя если не запомнился, то талантами не блистал или, напротив, не доучился, перешел под патронаж, мать его…
Тело покачнулось, и мастер придержал его, позволив упасть на пол мягко.
Что ж… совесть его попозже помучает, это она умеет, а сейчас стоит заняться делом. Тем более на черном ковре постепенно проступал черный же узор отсроченного заклятья. Ловушка создавалась медленно, но была до отвращения точной.
Впрочем, и не такие случалось ломать.
Или…
Мастер Витгольц позволил дымному щупальцу коснуться руки. Ожог был неприятен, а холодок, расползшийся по крови, заставил на мгновенье усомниться: так ли
