Нина попрыгала на одной ноге к мойке.
– Пахнет приятно. Конфетами. Хотя, на мой взгляд, ароматизировать сей предмет не следует. Понимаете, что произойдет? Ребенок с малолетства нанюхается чего-то кондитерского, станет взрослым, зайдет в магазин и унюхает знакомый с детства аромат. И мигом купит коробку конфет, съест их. Не о детках производители заботятся. О себе. Небось у них еще фирма «петушков» на палочках есть… Ой! Уронила! Вот растяпа.
– Не наклоняйтесь, – велела я и направилась к колечку, которое упало на пол, – сейчас подниму.
– У меня только нога не в порядке, руки и спина, как новые, – возразила Пантина, медленно наклоняясь. – Ой!
– Говорила же вам, – укорила я Нину, которая плюхнулась на пол, – сама подберу.
– Я не инвалид, просто не устояла, – пробурчала няня, схватилась руками за столешницу и встала. – Хозяйке не надо самой руками по полу шарить, для этого домработница есть.
– А где кольцо? – удивилась я.
Нина не ответила. Я оглядела плитку и продолжала недоумевать:
– Куда оно подевалось?
До меня долетело громкое чавканье.
– Мафи! – закричала я. – Как тебе не стыдно! Пока Нина вставала, ты сперла прорезыватель. Немедленно верни!
– Дарья, – странным голосом произнесла Пантина, – можно вас на секундочку?
Но я уже неслась в столовую.
Там стояла тишина, собаки в зоне видимости не было, но меня не проведешь.
– Отлично знаю все твои уловки, – возмутилась я и помчалась в гостиную. – Мафи, а ну, иди сюда немедленно. Мафи! Мафи!
Я вбежала в комнату и услышала громкий храп. На диване у окна, уютно зарывшись в подушки, сладко спала Мафуся. Я потрясла ее за лапу.
– Эй! Где прорезыватель?
Мафуня распахнула глаза, на ее морде явственно застыл вопрос: «Мама, ты о чем? Зачем вытащила меня из грез?»
Я опешила, кажется, Мафи на самом деле не трогала кольцо. И кто его утащил? Из столовой донесся странный звук.
– Хуч! – подпрыгнула я и кинулась назад.
Мопс сидел около буфета, из его пасти торчала рукоятка, кольцо пряталось внутри.
– Совесть у тебя есть? – возмутилась я.
Хучик отвел глаза в сторону и… свистнул.
– Как ты издал свист? – изумилась я.
Мопс чем-то щелкнул.
– С ума сойти, – подпрыгнула я, – не понимаю, каким образом ты свистишь и клацаешь, но отдай мне Дуняшину вещь. Потом поговорим о твоем поведении. Девочка скоро проснется.
Хуч еще сильнее сгорбился.
– Дарья, – позвала из кухни Нина, – пожалуйста, подойдите.
– Сейчас, – пообещала я, – только отниму у мопса кольцо.
– Не трогайте его, – закричала Нина.
– Не собираюсь наказывать Хуча, – ответила я, – и в голову не придет отшлепать собаку.
– Прорезыватель, – заверещала Пантина, – к нему не прикасайтесь.
Я попыталась разжать челюсти Хуча. Может, сегодня солнечное затмение? Или ночью Луна столкнулась с Марсом? Поэтому Ирина требовала от меня поклясться своим здоровьем и впала в истерику, услышав отказ, а сейчас у Нины произошло короткое замыкание в мозгу, и она решила запретить мне касаться вещей Дуняши?
– Ни в коем случае, ни за что на свете не трогайте кольцо, – надрывалась из кухни Пантина.
– И почему же? – поинтересовалась я, мне таки удалось кое-как просунуть в рот Хучу несколько пальцев.
Хорошо, что мопс в процессе жизни растерял зубы, и в его челюстях образовались прорехи. Сейчас у него штук пять резцов сверху и чуть больше снизу. Ими всеми Хучик крепко вцепился в детскую грызалку и не отдает ее.
– Неприятность случится, – пообещала Пантина.
– У кого? – пропыхтела я, вцепившись в колечко. – Ура! Ухватилась!
– Боже! – простонала Нина. – Только не говорите, что за прорезыватель.
– Именно так я и поступила, – объявила я.
– М-м-м-м, – долетело из кухни, – и мы в доме втроем. Вы, я, Дунечка. Остальные уехали.
– Зачем нам другие члены семьи? – спросила я, отчаянно пытаясь выковырнуть пахнущее конфетами кольцо изо рта Хучика.
– Мы пропали! – всхлипнула Нина. – Бедная Дунечка! Крошка несчастная. Люди! Ау! Кто-нибудь! Помогите нам! Спасите.
– Немедленно перестаньте! – потребовала я. – Идите сюда.
– Не могу.
– Почему?
– Руки прилипли.
Я решила, что плохо расслышала слова няни.
– Простите?
– Я приклеилась к столешнице!
– Вы шутите?
– Конечно, нет! – всхлипнула Нина.
– На кухонном столике нет клея.
– Прорезыватель.
– Вы о чем?
– Я потрогала кольцо, когда вы отключили его от сети, – пустилась в объяснения Пантина, – оно оказалось липким. Пальцы друг с другом склеились, я подумала, что надо руки и прорезыватель помыть. Поспешила к крану, поскользнулась, упала, попыталась встать, уцепилась за край столешницы, и все. Приварилась намертво.
– Звучит фантастично, – хихикнула я.
– Покупка покрыта чем-то на редкость клейким.
– Это невозможно.
– Почему?
– Колечко предназначено для младенцев! Его не могли сделать, как липучку для мух.
– Тем не менее я не могу руки отодрать, – всхлипнула няня.
– Сейчас подойду и оттащу вас, – пообещала я, решила оставить Хуча временно в покое, попыталась вытащить свою кисть из пасти мопса и потерпела неудачу.
– Ну как? – спросила минут через пять Нина. – Почему вас нет?
– Секундочку, – пробормотала я.
– Ага! Прилипли!
– Ну…
– Я предупредила вас!
Я молча делала отчаянные попытки вытащить свои пальцы из пасти Хуча.
– Ужас! – заголосила няня. – Сейчас проснется Дуняша, меня приварило к столику, а вы прикованы к собаке. Девочка обрыдается!
В подтверждение слов Нины из радионяни донеслось недовольное кряхтение.
– Катастрофа! – зарыдала Пантина.
– Главное – спокойствие, – зачастила я, – Дуняша в кроватке, стоять она пока не умеет, наружу не вылезет. В самом худшем случае будет плакать. И все. Слышите, она молчит! Небось во сне ворочалась. Сейчас что-нибудь придумаю.
– Что? – резонно спросила Пантина. – У вас появилась идея?
– Вроде да! – воскликнула я. – Дело за малым, надо ее осуществить. Главное, поднять Хуча!
– Зачем? – не поняла Пантина.
– Потом, – прокряхтела я, пытаясь свободной рукой подцепить мопса. – Хуч, почему ты не Черри! У нее длинная шерсть, пуделиху можно ухватить за холку. А ты круглый, гладкий, как бочонок, почему природа не предусмотрела к этой породе ручку?
– Ложитесь на бок, – посоветовала Нина.
– Нет времени на отдых, – сказала я, – необходимо срочно добраться до телефона.
– Ложитесь на бок, – повторила Пантина, – так легче обнять Хуча одной рукой. Потом перекатитесь на спину, прижав собаку к груди, садитесь и вставайте.
– Гениально! – восхитилась я. – Нина Сергеевна, вы мозг.
– Ой, не хвалите, – сконфузилась няня.
Я начала претворять в жизнь план Пантиной.
Лечь на бок оказалось не очень трудно. Хуч не стал возражать, когда я крепко обхватила его, а затем перекатилась на спину. Мопс, похоже, понял, что я пытаюсь помочь ему, в прямом смысле слова влипшему в неприятность, пасть у него не открывается. Единственное, что Хучик мог делать, – издавать несвойственные ему звуки. Мопс свистел, щелкал, шуршал, пищал… Я никак не могла понять, как он это проделывает, а главное, зачем? Крепко прижав пса к груди, я изменила позу и оповестила Нину:
– Ура! Сижу!
– Вы герой! – немедленно отреагировала Пантина. – Теперь вставайте!
Глава 27
Кто-нибудь из вас пробовал подняться на ноги из положения «сидя на полу», не опираясь ладонью об этот самый пол? Да еще держа при этом одной рукой на своей груди толстую собачку, у которой в пасти находится ваша вторая рука? Если вы не работаете профессиональным гимнастом в цирке дю Солей, то очень хорошо меня поймете. Я елозила по полу, но подняться не
