Я вынула из багажника пакет с куриными яйцами.
– Дарья! – раздался за спиной голос.
Пальцы разжались, полиэтиленовый мешок шмякнулся на дорогу, раздался хруст, яйца разбились. Я обернулась и попятилась. Прямо за мной стояла Ирина. Соседка умоляюще сложила руки.
– Пожалуйста! Не говорите никому!
Я выдохнула. Вроде приступ агрессии у Глобусовой завершился, сейчас она похожа на тихого, чем-то испуганного человека.
– Доброе утро, – улыбнулась я, – не волнуйтесь, пылесос найдем. Уж извините, дом большой, а агрегат куда-то забился. Думаю, у него заряд окончился, сейчас стоит где-то в темном углу.
– Пообещайте, что никому не расскажете, – повторила Глобусова.
Меня охватило удивление. Нет, соседка точно очень странная. Ну почему нельзя говорить другим о роботе? Знаю женщин, которые никогда не расскажут, где они купили платье, сумочку. Доходит до смешного. Один раз на дне рождения приятельницы меня в ресторане посадили около незнакомой брюнетки. Как назло, за наш столик больше никто не сел, часть приглашенных проигнорировала мероприятие. Проводить вечер в молчании странно. Я решила завязать разговор, посмотрела на карточку около ее тарелки и начала:
– Вика, у вас потрясающие духи. Аромат восхитительный. Как они называются?
– Не знаете? – прищурилась красавица.
– Нет, – улыбнулась я.
– И не надо, – отрубила она, – не хочу, чтобы каждая грязная баба в метро пахла, как я. Не скажу, где их на заказ делают.
Грубость женщины меня удивила, но она имела хоть какое-то объяснение: желание обладать эксклюзивным парфюмом. Но пылесос! Да еще такой, который можно легко приобрести.
– Пожалуйста, – стонала Ирина, – если вы откроете рот… беда случится… огромная…
– Не волнуйтесь, я никому ничего не скажу, – пообещала я.
– Правда?
– Да.
– Поклянитесь!
Делать нечего, я с чувством произнесла:
– Клянусь!
– Чем?
– Извините, не поняла вас.
– Чем клянетесь?
Мои подозрения про психическое нездоровье Глобусовой превратились в уверенность. С сумасшедшими не надо спорить, в особенности если вы стоите с ним вдвоем поздним вечером на пустынной улице, и до дома вам далеко бежать.
– Поклянитесь своим здоровьем, – потребовала Ирина.
У меня лопнуло терпение.
– Ну уж нет! Клянусь, что никогда не прочитаю новой книги Смоляковой, если сейчас вру про свое молчание.
Глаза Глобусовой налились слезами.
– Книжонки пустяк! Да еще такие дрянные, как детективы, это не клятва! Ерунда!
Чем, кроме моей глупости, можно объяснить то, что я продолжила бессмысленный разговор?
– Для меня нет. Без детективов Милады мне будет очень грустно. Она пишет лучше остальных авторов.
– Поклянитесь своим здоровьем! – повторила соседка.
– Нет! – фыркнула я. – Давайте на этом остановимся. Я никогда не выбалтываю чужие секреты. Когда человек попросил молчать, тем более рта не открою.
– Поклянитесь! – не отставала Глобусова. – Скажите: «Пусть у меня мозг сгниет и я умру, если…»
И тут к воротам подкатила машина, из нее, на мою радость, вышла Маруся.
– Мусик! Как дела? Здравствуйте!
Последнее слово Маруся произнесла, глядя на Ирину. Но та не ответила.
– Идешь домой? – спросила Манечка, открывая ворота. – Пульт забыла? Почему пакет валяется?
– Сейчас тебе кое-что расскажу, – рассмеялась я, – история детективная. Не поднимай…
– А-а-а, – зарыдала Ирина. – Вот! Так я и знала! Так и думала! Так и предполагала! Уже заговорили! Уже! Хотите лишить меня всего, что я имею!
– Что с вами? – испугалась Маруся. – Успокойтесь, пожалуйста! Хотите воды? Вот, держите.
Но Глобусова грубо оттолкнула руку Манюни с бутылкой минералки и убежала.
– Кто это? – поразилась Маруся.
– Соседка, к которой ехала Алевтина с пылесосом, – пояснила я, – она требует вернуть ей агрегат. Обвиняет нас в присвоении ее собственности.
Маруся удивилась еще больше.
– Зиновьева собиралась провести у нее дома презентацию робота-уборщика. Глобусова не делала у нее покупки.
– Похоже, у бедняги проблема с головой, – вздохнула я, – представляешь, я достала из машины пакет с яйцами и уронила его…
– Не расстраивайся, – расхохоталась Маня, – ничего нового или оригинального не случилось.
– Да я его из руки выпустила, потому что соседка неслышно сзади подкралась и внезапно выпалила: «Никому не рассказывайте», – объяснила я.
– О чем? – спросила Манюня.
– Наверное, о роботе-пылесосе, – ответила я, – потребовала поклясться своим здоровьем, что я сохраню тайну. Естественно, я отказалась. Тут появилась ты, хотела поднять пакет с земли, а я сказала, что этого не надо делать, сейчас расскажу кое-что. Всего-то хотела сообщить про очередные разбитые яйца, начала: «История детективная…» Собиралась продолжить: «Отыщи целое яичко в кульке». И тут соседка выступила.
– Удачные у тебя дни, – с самым серьезным видом сказала Манюня. – В прошлый понедельник ты стукнула коробкой о дверь магазина. Погиб первый десяток.
– Восемь штук, – уточнила я, – два осталось.
– На следующий день яйцам опять не повезло, – продолжала Маруся, – ты их внесла в холл, аккуратно положила на пол, а тут Мафи пробежала, второй десяток пал смертью храбрых.
– Всего-то девять раскололось, – улыбнулась я, – прошу отметить: по упаковке носилась не я, а Мафуша. Она же потом попыталась живо слопать яичную лужу. Но я не дала ей облизать плитку. Мне просто нельзя покупать основной продукт для омлета, потому что последний получается сам собой в любом месте, только не в сковородке на кухне. Ирина услышала слова «сейчас расскажу», и дальнейшее произошло уже на твоих глазах. Она больна. Жаль ее.
– Надо найти пылесос и отнести ей, – посоветовала Манюня, – наверное, она успокоится, когда его увидит.
– Сейчас десять утра, – с запозданием удивилась я, – ты откуда вернулась?
– Ночью меня вызвали на роды к йорку, – пояснила Маруся, – сейчас душ приму и опять уеду.
Глава 26
Разложив продукты и хозяйственные мелочи, Нина попросила:
– Давайте посмотрим колечко, которое вы для Дунечки приобрели в аптеке. Что-то она с утра куксится, всю ручонку в ротик засунула.
– Оно на кухне в розетке, – вспомнила я, – аптекарша объяснила: надо это приспособление включить в сеть. Оно охладится, ребенок будет жевать игрушку, боль в деснах пройдет.
– Скажите, пожалуйста, как далеко зашел прогресс, – восхитилась Нина, – я знаю про «бублики», которые кладут в морозильник, а потом вручают детям. Но они работают короткое время, быстро нагреваются.
Я подошла к столику, на котором оставила прорезыватель.
– О! Какой симпатичный, – восхитилась Нина, подойдя ко мне, – розовенький, весь переливается. Интересно, он очень холодный?
Я осторожно потрогала рукоятку, на которой сидело кольцо, и отключила прибор от сети.
– Вроде нет.
Нина пощупала кольцо.
– Может, оно не зарядилось?
– Всю ночь стояло, – возразила я.
– Немного липкое, –
