Он заливисто засмеялся.
– «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи!», – не унимался он. – Чую, Клавка изменяет мне. А? – фамильярно толкнул он Яну в плечо. – Смотрю я на тебя, красивая баба, а какой-то херней занимаешься. Ты лучше найди себе мужика. Тебе ведь просто жить с ним будет, – весело подмигнул он немного смутившейся Яне, – ты ж его насквозь видеть будешь. Он еще и подумать не успеет, а ты его уже раскусила! Все его мысли греховные, – сделал он в воздухе широкий жест, – перед тобой как на пленке. Не- е, – с притворной тяжестью вздохнул он, – ему не позавидуешь. Может, поэтому ты и живешь одна? Как жить с людьми, когда все их мысли знаешь?
Три семерки задумчиво почесал свой широкий, изборожденный глубокими продольными морщинами лоб.
– Товарищ лейтенант… – сержант, попытался доложить по форме, но Три семерки махнул рукой.
– Что там у тебя?
– Соседи, которые звонили в милицию, живут через стену, – сержант показал большим пальцем себе за спину. – Сначала они услышали щелчок – хлопнула входная дверь… ну и заинтересовались, не дочь ли это Горбушкина, потому что до этого целый месяц здесь никого не было. Да вы и сами знаете.
– Знаю, знаю, – поморщился Руденко, – дальше давай.
– Ну, что дальше, – сержант выпятил губы, и почесал затылок, – дальше они стали прислушиваться, а жена даже решила посмотреть в дверной глазок, – усмехнулся он, – прямо сыщица какая-то. Похоже, сначала здесь действительно появилась Рита Горбушкина – по описанию подходит. Через несколько минут эта соседка, что дежурила у глазка, увидела, что в квартиру вошли еще двое.
– Кто такие? – прервал сержанта Руденко.
– Она не знает, – поморщился сержант, – говорит, что видела их в первый раз. Оба здоровенные, похоже, из этих, из братков. Думаю, они знали, что Рита должна здесь появиться…
– Я не спрашиваю, о чем ты думаешь, – грубо осадил его лейтенант, – ты мне факты давай.
– Так я ж и говорю, – насупился сержант, – факт, что эти братки ждали дочку Горбушкина, – эти соседи-то видели, как они их увозили – у них окна во двор выходят.
– Сто-оп, – заорал на него Руденко, – ну что за люди, а? Давай все по порядку и точнее. Ты кроме местоимений какие-нибудь слова знаешь?
– Какие? – сержант ошалело уставился на своего начальника.
– А-а, – Три семерки в сердцах резанул воздух ладонью и посмотрел на Милославскую. – Видишь, с кем приходится работать?! Так, Игорь, – уже спокойнее произнес он, – значит, если я правильно тебя понял, кто-то неизвестный вошел в квартиру, а вскоре туда же вошли еще двое мужчин, правильно?
– Так точно, товарищ лейтенант, – вздохнул сержант.
– Дальше, Игорь.
– Муж соседки, – медленно продолжил Игорь, – услышал за стеной какой-то шум, не очень громкий, и ему показалось, что в квартире кто-то вскрикнул. Потом, как говорит соседка, которая стояла у глазка, к входной двери подошла женщина с рыжими волосами, она сказала, что несколько раз видела, как она приезжала сюда раньше.
– Это Вероника, – Яна посмотрела на Руденко, – у нее рыжие волосы.
– Хорошо, – кивнул лейтенант, – дальше, Игорек.
– Видимо, дамочка торопилась, – пояснил сержант, – она тяжело дышала и явно была взволнована. Она позвонила в дверь, кто-то открыл, и рыжая там очень быстро исчезла. Еще минут через десять-пятнадцать из квартиры вышли четверо: двое братков и две женщины.
– Что значит вышли? – уточнил лейтенант. – Как вышли?
– Ну, этой соседке показалось, что они как-то необычно двигались. Вроде бы они поддерживали женщин. Да, в одной из них Людмила Петровна – это соседка – опознала дочь Горбушкина. Ей показалось, что женщины были вроде как в отключке, поэтому-то она и позвонила в милицию.
Сержант несколько замешкался.
– Сразу после того, как они сели в лифт? – помог ему Руденко.
– А-а, нет, – как бы вспомнив, обрадованно сказал Игорь, – Людмила Петровна кинулась к мужу, который в это время уже глядел в окно. И они вместе увидели, как женщин сажают в машины. Ту, что похожа на дочку Горбушкина, усадили в большую темно-синюю иномарку, а рыжую – в маленькую, желтую. Обе машины сразу же рванули с места. Вот после этого-то Людмила Петровна нам и позвонила. Думаю, их похитили, товарищ лейтенант.
– Я же сказал, – со вздохом произнес Три семерки, – от тебя не требуется думать. Что в квартире?
– Отпечатков полно, все собрали, пробьем по компьютеру, больше ничего особенного не обнаружено, – закончил сержант.
– Хорошо, иди, – отпустил его лейтенант, – запротоколируй все показания соседей, ну, сам знаешь.
Проведя руками по волосам ото лба к затылку, Три семерки вздохнул и тяжело опустился на рваный диван.
– Ну и что вы об этом думаете, Яна Борисовна? – почти официально обратился он к Милославской, которая продолжала стоять.
– Если бы соседи позвонили пораньше, вы могли бы их застать, – заметила Милославская. – Тогда все было бы проще, а теперь придется искать.
– Это я и сам знаю, – лейтенант достал из кармана сигареты и протянул пачку Милославской.
Она отрицательно покачала головой.
– Как хочешь, – Руденко достал сигарету и закурил. – Понятно, что Вероника попала к этим ребятам случайно, под горячую руку, так сказать, – он выпустил изо рта густую струю дыма, – а вот как они узнали, что Рита Горбушкина сегодня будет здесь? Не караулили же они ее целый месяц!.. А может, у них теперь в штате свой экстрасенс имеется, а?
– Я, пожалуй, пойду, если ты не возражаешь, – Яна потрепала Джемму по большой голове и собиралась уже пойти к выходу, но Руденко остановил ее.
– Погоди-ка, – он пододвинул Яне Борисовне стул, – садись. Значит, ты говоришь, что Вероника дала Горбушкину незадолго до его смерти большую сумму денег?
– Так она сказала, – Милославская села и достала сигарету.
– А ты считаешь, что это не так? – Три семерки нервно потеребил ус, достал зажигалку и поднес горящий фитиль Милославской.
– Почему же, – она с удовольствием затянулась, – скорее всего, так оно и было.
– Ты в этом сомневаешься?
– Я всегда сомневаюсь, – Яна откинула с лица блестящую черную прядь и закинула ногу на ногу, – а ты? Или ментам нельзя сомневаться?
– Не дави на меня, – крупное лицо лейтенанта начало краснеть от напряжения, – я просто стараюсь разобраться.
– Кажется, сегодня я ничем не смогу тебе помочь, я слишком устала, – не найдя ничего подходящего, Милославская стряхнула пепел с сигареты на пол.
– Это мы сейчас исправим, – загадочным тоном произнес лейтенант и окликнул одного из автоматчиков.
Тот подошел. Три семерки что-то шепнул ему на ухо и подтолкнул в спину рукой.
– Давай скоренько.
Вскоре автоматчик вернулся, неся в руках пузатую бутылку с прозрачной желтоватой жидкостью и пару хрустальных стаканов. Сгребя с маленького журнального столика мусор локтем, он поставил бутылку и стаканы на него и подкатил к лейтенанту.
– Вот, – Руденко посмотрел на золотистую этикетку, – «Чивас Регал» – с трудом прочитал он название, – двенадцатилетней выдержки. Это тебе поможет.
Не слушая возражений Яны Борисовны, он наполовину наполнил стаканы и один подал Милославской.
– Не портвейн, конечно, но… – он сделал несколько глотков и поставил стакан на стол. – Давай, давай, настоящий шотландский виски.
– Виски – настоящее, – поправила его Яна, – но, возможно, что ты прав, – она сделала большой глоток
