– Да хотя бы избежать Ливонской войны, и то бы дело!
– Это ты зря. Думаешь, от нечего делать он туда полез? Повод, конечно, подыскали серьезный, но мощностей наших портов откровенно не хватало, и большая часть шла так или иначе через Ливонию. Даже «литовский путь» и тот там контролировался. А это значит, что маржу нам так урезали, и сильно. Мы ж тогда не лучше нынешней Украины были. Жили на транзите и продуктах сельского хозяйства. Думаешь, они от хорошей жизни так жопу рвут? Отрежь транзит – и совсем несладко там будет, вот и устроили «войну» с Россией. Безопасность в те времена требовала разобраться с югом и востоком, а казна – с западными соседями. Вот пока мы внешними угрозами и занимались, все шло хорошо. И Казань пала, и Астрахань. Походы в Крым пошли успешные. Только как отстранили проводников этой линии от власти и решили добраться до денег, так сразу и получили. Европа – она такая, и нацизм простит, и геноцид, пока это не касается ее денег, особенно если такая политика добавляет средств в казну. Вспомни хоть русско-шведские войны того времени. Это сначала была попытка восстановления статуса, а потом только за звонкую монету и воевали. Русские проиграли, а им нате, Новгород вернули. Да если бы даже ничего между нами не происходило, этот город бы все равно на нас повесили. Для контроля торговли русским хлебом достаточно одной Ингерманландии. А все остальное только расходов добавляет. Вот пусть Московия сама их и содержит. Лютая практичность! И все твои идеи обойти с севера всю эту клоаку и добраться до Англии с Францией приведут ровно к тем же результатам, войне со всеми. Не думаешь же, что они спокойно будут смотреть, как мимо них деньги проплывают? Наивно полагать, что проблемы «Северного потока-2» только в политике.
– Нет, ну тут да. Но ведь что-то можно сделать?
– Да какая разница! История не знает сослагательного склонения. Хотя, если тебе неймется, попытайся вспомнить, чему тебя в школе учили, хоть про нитроглицерин. Ладно, давай еще по рюмашечке.
– Наливайте, я пропущу, пожалуй.
– Тогда удачи тебе в твоем «сне», – проговорил он и опрокинул очередной стопарик.
На меня же опустилась тьма, и пришла дикая боль в плече и шее, а вместе с ними последние воспоминания, которые начисто забыл. С ними картина мира резко изменилась.
– Очнулся! Трифон, зови быстро княжну! – почему-то шепотом крикнул незнакомый женский голос.
«Это еще кто?!» – с такой мыслью открыл я глаза.
Никакой свет меня не ослепил, хотя и был день, судя по солнечным лучам, пробивающимся сквозь занавески. Именно они и создали полумрак, комфортный для меня сейчас. Слабость в теле была такая, что едва смог чуть-чуть поворочаться и от этого действия едва не потерял сознание. Боль буквально резанула. Она же была подтверждением, что все еще жив. Если не ошибаюсь, нахожусь в собственной опочивальне в Кремле, а значит, как-то моя охрана отбилась и доставила меня сюда. Помню только начало нападения «новгородцев». Подумал еще тогда, что все-таки я дебил! Сам же знаю про бандитизм на дорогах и думал, что небольшого охранения хватит отпугнуть любителей ножа и топора. А тут навстречу такая сила! И даже мне стало понятно, что никакие это не лихие людишки. Не на таких конях те передвигаются, если, конечно, не казаки. Так эти и вооружены чуть ли не по брови. Такой шоблой и небольшой городок взять можно. Сеча началась буквально сразу, как только прозвучали слова о принадлежности нашей колонны. Вот только дальше ничего не помню. Потерял сознание, и даже не понятно отчего. И почему так болит правое плечо и шея с той стороны?
* * *Прошло три дня. За это время я более-менее начал ворочаться и говорить. Крепкий куриный бульон творит чудеса. Оказалось, что я ранен случайной пулей. Чуть правее, и голову оторвало бы. Пули у ручниц тут не сильно меньше, чем у пищалей, а это уже местная артиллерия. Вон и провалялся без сознания почти две недели. Видимо, еще сильно не хочу умирать, если выкарабкался. Никто ведь уже не верил, кроме Таисии, что выживу. Она-то и притащила в Кремль знахарку, в итоге выходившую меня, а ведь у нее и Прохор весь в ранах лежит, хоть и не так плох. Медикуса же поймали при попытке к бегству. Удачной, к слову. Но от конной погони он все равно убечь не смог. Голову рубить сразу не стали – мало ли, вдруг еще пригодится. Но проносил он ее недолго. Только очнулся, так сразу его и пригнали ко мне в опочивальню. Как бы я ни был слаб, но смог-таки прохрипеть, чтоб на кол его. Кровь мне, тварь, тут же пустил, добить пытался. Хрен ему, а не моя смерть! Хоть какая-то отрада, что сдох, ублюдок, в мучениях!
Оказывается, это теперь уже была попытка государственного переворота. Шуйский, тварь, умудрился сдохнуть при исполнении моего указа прямо в Новгороде! Как уверяет Таисия, своей смертью. Сколько уже передо мной народу на икону клялось, что даже я в это поверил. А вот в этом городе, переполненном изменниками, кто-то ситуацией воспользовался и пустил слушок. Мол, князь этот всегда был за них и не хотел невинных на смерть посылать, вот и порешили великокняжеские наймиты. Не прям такими словами мне это донесли, но смысл похожий. Вот ведь как повернулась ситуация. И тут я хрен знает где шарюсь с горсточкой охранников…
Сторонникам Москвы кровь в том городе пустили быстро, даже, бают, детей не пожалели. Пока сохраняю надежду, что это все для драматического эффекту сказано. Но от этого не легче. Так вот, опосля, конечно, задумались, но в этот момент дошла до них весть о моей болезни. На вече порешили, что это знамение и великий князь не тот. Тем более ничего уже взад не вернешь, и тут-то и всплыла история с Бельским и его кручениями вокруг Старицкого. Как-то бунтовщики сговорились с ним, и чуть было уже он, вернее, его мать с ним в Кремль не вошли, но все планы порушил местный полк, выступивший вдогонку смутьянам.
Вроде и бузотеров кого перебили, кого полонили, но чья-то черная рука посмела подняться на самого великого князя. В итоге, пока я находился в бессознательном состоянии, ситуация зависла. Сторонников Юрия, как оказалось, было среди знати предостаточно, все-таки Бельский был не совсем дурак, да даже и те, что ему не импонировали, застыли в нерешительности. Случись, помру, что делать тогда? Одно то, что не удавили по-тихому – так то уже, можно сказать, за меня вступились, ведь в такой
