– А что тебе нужно? Чего ты хочешь?
– Помочь твоему отцу избавиться от недуга, который его снедает. Помочь тебе стать царем. Помочь…
– Тенья, это желания разума, а я хочу знать, чего желает твое сердце?
– Покоя, – с легкой улыбкой отозвалась я.
– Не дождешься, – отрицательно качнул головой Костя и неожиданно прижал меня к себе, целуя в губы.
В этом поцелуе было все: и страх потери, и безграничная нежность, которая не находила выхода. Но главное, в ней были отголоски тех чувств, что я уже когда-то испытывала.
– Я не отпущу тебя, мое наваждение. Последую даже за Грань, если потребуется. Прячься от меня – я найду. Убегай – я догоню. Отталкивай – я все равно буду рядом.
– Почему?
– Потому что люблю.
Вздрогнув от этих слов, я сделала шаг назад. Царевич не мешал, позволяя отстраниться, но не более. Он действительно не собирался меня отпускать, и это пугало. И не потому, что Константин пытался ограничить мою свободу, к этому я как раз привыкла. Меня испугала его решимость. Раньше он пытался за мной ухаживать, но, наталкиваясь на стену отчужденности, уступал, позволяя мне ускользнуть. Теперь же что-то неуловимо поменялось. Что-то заставило его изменить тактику и пойти напролом. И мне очень интересно было знать, что же послужило причиной.
– Вот это любовь! – раздался неподалеку завистливый девичий голос, следом за которым последовало несколько протяжных вздохов.
Они-то и вернули меня в реальность, заставляя взять себя в руки и вспомнить, где и зачем мы находимся. А разобраться с многочисленными мыслями можно будет позже, когда я останусь одна.
Взяв Кощея под руку, я повела его дальше. Мы то и дело ловили на себе любопытные взгляды, что лишний раз напоминало нам о том, как редко бывают гости на острове Буяне. Улица постепенно расширялась, обрастая лавками и наполняясь людьми. В какой-то момент мы вышли на площадь. Народ был повсюду: толпился у многочисленных палаток, спорил у аршинных весов, закусывал пирожками, купленными у лоточников. Над всем этим гомоном тонкой струйкой текла нежная мелодия, и журчал девичий голосок.
– Кажется, нам туда, – улыбнулась я, кивая в сторону необычной ели, которая неизвестно как оказалась посреди площади.
– Идем.
Крепко взяв меня за руку, Константин повел за собой, стремительно шагая сквозь толпу. Люди расступались перед ним, даже не думая возмущаться, инстинктивно чувствуя и признавая его силу. И так было всегда. Окружающие ощущали его мощь, но она заключалась вовсе не в магии, а в несгибаемом характере.
– Пришли, – долетел до меня голос царевича.
Я вышла из-за спины Константина и оказалась прямо перед елью, возле которой высился хрустальный терем. Внутри него, на площадке среди кадок сидела маленькая рыжая белка и грызла орешки, отделяя драгоценные ядра от золотых скорлупок. Происходило это под веселую песенку, от которой народ то и дело начинал приплясывать.
– Интересная магия, – тихо произнесла я, не отрывая взгляда от кадки с орехами: сколько бы белочка ни брала оттуда, содержимое нисколько не уменьшалось. – Как думаешь, какое заклинание использовал создатель этих орешков?
– Либо пространственное, либо заклинание раздвоения предметов.
– Я тоже о них подумала, но в первом случае любопытно, откуда она берет эти орешки в таком количестве, а во втором – почему при множественном раздвоении изначального предмета последующие не утратили своих свойств?
– Волшебство, – хмыкнул Константин, целуя меня в макушку и крепко обнимая.
Не знаю, сколько мы так простояли, но в какой-то момент нас отвлекла яркая вспышка, следом за которой раздался раскатистый гром. Он прозвучал неожиданно и довольно близко, заставляя меня вздрогнуть и прижаться к царевичу. После грома мир озарила новая вспышка, а затем еще одна и еще. Магическая гроза подкралась неожиданно, застав врасплох окружающих.
– Кость, гроза…
– Не бойся. Над городом стоит щит, который поглощает магические импульсы и не дает навредить людям. Максимум, что нам грозит – намокнуть под дождем.
– И все же я бы предпочла не рисковать. Вернемся домой?
– Как скажешь.
Только как бы мы ни спешили, гроза оказалась гораздо проворнее. Она застала нас на полпути, сначала обдав порывами холодного воздуха с горьким привкусом моря, а затем крупными каплями дождя. Они стучали по крышам, по быстро закрывающимся окнам, по оставленным ведрам. Очередные вспышки молний, и раскаты сменились шелестом дождя, который накрыл нас сплошной стеной.
Весь мир пропал, отгородившись размытой серой пеленой, единственной защитой от которой оказался камзол царевича, накинутый на меня. Мне одной прятаться под камзолом не хотелось, поэтому я растянула промокшую ткань на двоих.
Повернувшись ко мне лицом, Константин медленно перевел взгляд с глаз на губы, а затем обратно, пытаясь что-то рассмотреть в вишневой глубине. Что именно, я, увы, не знала. Мой порыв был спонтанным и не имел никакого объяснения.
По крайней мере, для меня. Кощей же разглядел в этом жесте нечто иное, более глубокое. Взгляд его говорил больше любых слов, и от него мне сделалось страшно. Потому что в самом центре моего холодного сердца неожиданно появился отголосок. Эхо чувств, которые когда-то назывались симпатией. Хотя нет… Эта эмоция имела совершенно другой вкус.
Меня влекло к мужчине, что сейчас стоял напротив, согревая дыханием губы. Я любовалась пусть и не идеальным, но невероятно обаятельным магом, ощущая потребность… Прикоснуться? Убрать с лица мокрые пряди и пройтись пальцами по соболиным бровям? Или снова почувствовать вкус его поцелуя, который дурманил разум?
– О чем ты думаешь, душа моя? – задал любимый вопрос царевич.
– О тебе. Силюсь понять, что ты сделал со мной, и не нахожу ответа.
– Что тебя пугает?
– Ты и та власть, что у тебя появилась.
– Ты сама согласилась стать моей.
– Да, но это другое… Я согласилась пойти к тебе в услужение, обменяв тело и разум. Тебе же оказалось этого мало.
– Мало, – согласно кивнул Константин, очерчивая большим пальцем контур моих губ. – Я хочу, чтобы ты принадлежала мне полностью: и телом, и душой, и сердцем.
– И для этого ты применил ко мне магию?
– Для этого я блокировал магию, которая мешала тебе быть собой.
– Костя… – выдохнула я, пытаясь подобрать слова, чтобы переубедить. Вернуть все как было.
– Не спеши осуждать меня, Тенья. Все, что я делал и делаю – для тебя.
– Для меня ли? – немного грустно улыбнулась я и вздрогнула от раската грома. – Пойдем.
– Нет, бежим. Это только начало грозы. Дальше будет хуже, – и Константин поспешил вперед.
Не знаю, как он ориентировался, но через десять минут мы оказались у порога дома. В отведенную нам комнату пришлось добираться аккуратно, чтобы не залить стекающей водой половики. Только в ванной комнате я смогла перевести дыхание и задуматься, как снять с себя мокрую одежду. Платье плотно облепило тело, пальцы не слушались.
– Помочь? – с улыбкой глядя на мои потуги, спросил Кощей.
– Помоги, – кивнула я, подойдя ближе.
Все, что мне удалось сделать, это расстегнуть передние кнопки, открывая вид на нижнюю рубашку. Прикоснувшись
