– Ты пожалеешь, – прошипела Ронхэн, резко развернулась ко мне спиной и направилась к дверям.
Предположим, один враг у меня уже есть, но враг явный лучше тайного. Тем более что это все равно было делом времени: Хеллирия явно не в восторге от моего появления, а позволять обращаться с собой, как с тряпкой, здесь нельзя. Сожрут и не подавятся.
Вслед за Ронхэн я шагнула в просторный зал, откуда доносилась негромкая мелодия. Стоило нам войти, как она стихла, и воцарилась тишина. Все девушки повернулись ко мне, исключением не стала и высокая женщина с густыми, убранными под сетку и вуаль тяжелыми волосами.
– Мэррис, – процедила нэри, выплевывая каждое слово, – это новая наложница местра. Он велел подготовить ее к предстоящей ночи.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла, напоследок хлестнув по мне яростным взглядом. Я почувствовала его, но не обернулась, сейчас мне гораздо важнее было понять, что из себя представляет Мэррис. Среди собравшихся она выглядела старше всех. Темнокожая, с пухлыми чувственными губами и четко очерченным бронзой экзотичным разрезом глаз, женщина смотрела на меня, словно оценивая. Другие девушки тоже изучали, кто-то исподтишка, кто-то открыто, особенно одна из наложниц. Ладонь ее застыла над струнами прайнэ, будто она обратилась в статую.
Любопытство, косые взгляды, вздернутые брови и искривленные уголки губ не шли ни в какое сравнение с тем, что горело в глазах этой девушки.
Ярость, злоба, отчаяние – смесь пострашнее яда пустынников.
Я молчала, поскольку право говорить первой здесь явно было закреплено за темнокожей красавицей.
– Ну что же, – произнесла наконец Мэррис, – как тебя зовут?
– Теарин. – Я слегка склонила голову в знак приветствия. Приложила руку к груди (знак, что мои слова идут от чистого сердца) и добавила, обращаясь к остальным: – Добрый вечер.
Но ответа не дождалась.
– Красивое имя. Теа-рин. – Мэррис раскатала его на языке. – Пойдем, я покажу, где ты будешь жить, а после отведу в купальни. Девушки, продолжайте.
Струна надрывно дернулась, и вместо начала мелодии вышел жалобный звон.
Напряженный, как только что обиженный рваным ударом прайнэ.
Я не обернулась, прошла мимо вслед за Мэррис. Залитая солнцем комната напоминала перевернутую чашу, украшенную орнаментом вдоль куполообразного потолка. Здесь преобладало золото и кремовые тона, интерьер же был с упором на темно-красный. Напротив дверей, в которые мы вошли с Ронхэн, располагались точно такие же, пройдя через них, я и Мэррис оказались в коридоре. Не таком темном и мрачном, как большинство замковых, а за счет многочисленных арочных окон еще и гораздо более теплым.
– Полагаю, вещей у тебя не так много. – Она кивнула на мешок, который я перекинула через плечо.
– Нет.
– Хорошо. Все равно они тебе вряд ли уже пригодятся.
В ответ на мой молчаливый вопрос Мэррис сдержанно улыбнулась:
– Здесь у каждой наложницы свой цвет и наряды, которые дозволено носить строго по определенному поводу и в определенное время суток.
Я приподняла брови. Пересчитать не успела, но девушек в комнате было не меньше десяти. Судя по тому, каковы аппетиты Даармархского, наложницы здесь ходят расплывшейся радугой.
Интересно, какой цвет достанется мне?
– Цвет определяет местр, – сообщила Мэррис.
Ну, разумеется.
– Когда он его назовет, все твои наряды будут созданы в этих тонах. Чуть позже я расскажу, какие и куда можно носить, но не сегодня. Сейчас тебе нужно успеть привести себя в порядок и поужинать. Ты наверняка голодна?
Участия в ее голосе было чуть. Скорее больше вежливого интереса в силу своих обязанностей, но и открытой враждебности я не уловила. Точно так же, как снисходительности или пренебрежения.
– Да, – ответила искренне. – Очень.
– Не обращай внимания на девушек, – неожиданно произнесла Мэррис.
Я взглянула на нее, и красивое скуластое лицо озарила улыбка.
– Они немного напряжены и удивлены твоему появлению.
Что, среди желающих разделить ложе с правящим давно не было пополнения?
Вопрос я удержала в себе, и к счастью. Портить отношения с этой женщиной не в моих интересах. К тому же она совершенно точно не виновата в том, что Даармархский меня сюда притащил.
– В ближайший месяц начнется отбор, – пояснила она, оправив струящийся шлейф платья, который подхватил ворвавшийся в коридор ветерок.
– Отбор?!
Эта варварская традиция, когда среди нескольких сильных иртханесс правящий выбирает будущую жену?
Мне еще сильнее захотелось искупать Даармархского в навозе. В Ильерре такое упразднил еще мой прапрапрадед, который заявил, что отбор вполне можно провести во время негласных встреч и приемов при дворе. Всяко лучше, чем унижать будущую правительницу разными испытаниями, проверками и прочей гадостью. Но Ильерра – не Даармарх, она даже не на Огненных землях, хотя и цепляет их клочок.
И кто знает, какие порядки теперь установил в стране Горрхат.
Под пристальным взглядом Мэррис вернулась в реальность. Она смотрела не то на таэрран, не то на мой подбородок. Хотя даже оцехарра не поставила бы на второе.
– Да. – Мэррис явно не разделяла моего удивления и чувств. – Сразу после завершения отбора и объявления победительницы наложниц распустят. Такова воля местра.
Отбор.
Отборы длились от нескольких месяцев до полугода: в зависимости от того, сколько невест приглашали, какое количество испытаний назначали и сколько времени правитель посвящал общению с претендентками. Ровно столько мне нужно продержаться, чтобы потом забыть Даармархского как страшный сон.
Я думала об этом, чтобы не думать о другом. О том, что мои уже полностью подсохшие волосы украшают сверкающими нитями, делающими их еще темнее. О том, что облегающий лиф подчеркивает полушария груди, притягивая к ним взгляд каплями рубина, вплавленными в золотые оковы. Браслеты на предплечьях и струящиеся рукава с разрезами. Длинное платье стекало на пол, юбка раскрывалась лепестками: этот наряд дожидался меня, когда я вернулась из купальни.
Под платьем, ставшим моей второй кожей, больше ничего не было.
Ужин в порядке исключения принесли в комнаты (как объяснила Мэррис, наложницы всегда завтракали, обедали и ужинали вместе). Отступали от общих правил лишь в дни, когда Даармархский хотел разделить трапезу с одной из девушек или отдавал особые распоряжения. Сегодня из-за меня как раз был такой случай.
Впрочем, он и так меня достаточно выделил.
Отдельные покои.
Первая ночь после возвращения.
Возможность оставить себе питомца.
Мэррис рассказывала все это, пока мы шли к покоям, где мне предстояло жить и где предстояло встречать Даармархского. Наверное, надо было порадоваться, что не придется делить комнаты с другими девушками, но сил на радость у меня не осталось. Я чувствовала себя сухой как трава, которая случайно пробилась через камни и угольную крошку посреди выжженной пустоши. Что будет, если ее коснется дыхание дракона, я представлять не хотела. Не время поддаваться таким настроениям.
Отведенные для меня покои состояли из двух половин, одна из которых выходила на балкон, другая предсказуемо оказалась спальней.
Роскошной спальней.
Помимо огромной кровати, укрытой под балдахином, и столика с невысоким зеркалом в позолоченной раме, здесь был шкаф для нарядов длиной во всю стену. Двери его (складывающиеся, как крылья дракона) по высоте уступали разве что ведущим в музыкальный зал. Бо́льшая
