При этом дептфордское расследование он провел настолько криво и халтурно, что на той делянке просто не могла не расцвести пышным цветом разнообразная конспирология (равно несовместимая и с научным подходом, и с настоящим детективом). Вот пара характерных цитат: "Убийство расследовал не местный прокурор, а коронер королевы, который получил от Елизаветы письменный инструктаж, каким должно быть его "беспристрастное заключение" (сохранился подлинник)"; "Елизавета приказала следователю признать Фризера невиновным, затребовала документы [расследования] себе и засекретила их. Что за интерес к заурядной пьяной драке?"
"Что за интерес" — вполне понятно: а как, по-вашему, должна реагировать королева на известие о преудивительной поножовщине между старшими офицерами своей секретной службы (да еще из обеих Контор сразу), в которой убит — и ведь как ко времени!.. — ключевой фигурант "находящегося на контроле" у нее расследования Тайного совета? Первая мысль: "Чего-то там мои шпионы химичат у меня за спиной!..", а первое, абсолютно логичное, решение — послать туда "разобраться на месте" своего человека, которому безусловно доверяешь; отстранив от расследования не только местные власти, но и — прежде всего! — те самые спецслужбы. Согласитесь: если бы расследование той "заурядной пьяной драки" (со столь незаурядной подоплекой) так и оставили в руках сонных местных констеблей — вот ЭТО как раз было бы по-настоящему подозрительно!
Особенно забавно, когда конспирология (как в процитированных опусах) накладывается на постсоветскую картину мира — в которой само понятие "общественной репутации" истреблено начисто, судебная власть любые решения принимает либо за взятку, либо по звонку начальства, а всевластные "спецпрокуроры" одним универсальным движением брови заставляют жюри присяжных публично расписаться под любой несусветной чушью... В этом аспекте любопытно сравнить постсоветских конспирологов с британскими: "Марло был вольнодумец, бунтарь, разоблачитель. Он был опасный человек, "чей рот следует заткнуть — whose mouth must be stopped"[21] (...) Ключевые документы были тщательно сфабрикованы и сохранены в таком виде; свидетелей проинструктировали — чтО они видели; членов жюри подкупили. В паранойе Елизаветинского полицейского государства[22] Большие Люди нагибали закон куда им надо. Так обошлись со многими, Кристофер Марло лишь самый известный из них (Trow, 2001: p. 250)". Обратите внимание: уж и государство там полицейское (это у Елизаветы-то, о майн гот...), и лекс там — не дура, а дышло, но вот присяжных всё равно приходится ПОДКУПАТЬ (вместо того, чтобы просто обронить им, проникновенно глядя в глаза, что-нибудь вроде: "Ну вы же понимаете, какая сейчас сложная обстановка в мире...").
Так вот, насчет "коронер получил от Елизаветы письменный инструктаж, каким должно быть его "беспристрастное заключение" (сохранился подлинник)" и "Елизавета приказала следователю признать Фризера невиновным". Документ этот и вправду сохранился (Англия же!..); приведем его здесь полностью — чтобы убедиться: ничего подобного он не содержит[23].
Итак, королева требует от Данби, чтобы тот срочно прислал ей протокол расследования; ну да, конечно же затем, чтоб его "засекретить" (расскажите это Лесли Хотсону, нашедшему его в обыкновенном городском архиве...). Дата запроса — 15 июня, тогда как само расследование (уж халтурное оно или нет — вопрос отдельный) состоялось и было оформлено 1 июня; интересный, однако же, "письменный инструктаж"... Далее: королева вовсе не "приказывает признать Фризера невиновным"; она просто желает, чтоб ей четко и однозначно доложили: самооборона там или нет? в смысле — подписывать ей помилование (по довольно-таки резонансному и скандальному делу), или как?.. И помилование действительно вскоре после того было ею подписано, в максимально короткий срок, предусмотренный для того законом: тут уже леди Одри, надо полагать, расстаралась. Обращаем, однако, ваше внимание на то, что это не было королевским помилованием: Елизавета лишь утвердила оправдательный вердикт жюри присяжных — чисто механическая процедура. ...Вообще очень, конечно, мешает конспирологам то жюри: 16 перечисленных поименно дептфордцев (из них двое — джентльмены), для которых лондонец Данби — не сват, не брат и ни разу не начальник, ни по какой линии.
Заметим, что сама эта идея: королева самолично и, что называется, "под протокол", отмазывает — нет, не своего фаворита, не чьего-то высокопоставленного родственника, даже не офицера своей "Интеллигентной службы", а — темного дельца, тупо вляпавшегося в мокруху, хоть бы даже и выполняя приказ (см. Риггс, 2004), поистине удивительна. Рекомендуем тут освежить в памяти блистательную реконструкцию Цвейга — как Елизавета хладнокровно стерла в порошок аж целого госсекретаря, Дэвисона, слишком точно исполнившего ее собственный полуприказ о приведении в исполнение смертного приговора Марии Стюарт...
Или вот часто подчеркиваемое обстоятельство: "Данби был другом Бёрли, а значит..."; да ничего это не значит! Королева отправила туда своего "спец-коронера" не алкая чьей-то крови (Бёрли, к примеру), а просто желая выяснить, что там произошло на самом деле — ибо в сказочку о случайной пьяной драке, разумеется, не верит ни на грош. (И вновь — Цвейг: "Обычно Елизавета до крайности любопытна, это едва ли не основная ее черта. Вечно ей нужно знать — и притом немедленно — все, что происходит в орбите ее замка, да и во всем королевстве".) И Данби не станет врать государыне в угоду "другу Бёрли" (если у того есть в этом деле свой отдельный интерес): он, как уже сказано, недалекий служака — но не идиот и не самоубийца; если же он доложил правду (ну, так, как он ее понимает...) — дружба его с Бёрли превращается в ту самую "избыточную сущность", отсекаемую "бритвой Оккама".
Далее приходится констатировать, что конспирологи, своеобычно увлеченные охотой за фантомами, опять проглядели по-настоящему важное (и по-настоящему подозрительное) обстоятельство. Вопрос: а с чего это вдруг Ее Величество возбудилась к активности именно 15 июня, срочно затребовав документы уголовного дела, по которому давным-давно — уже две недели тому как — кого надо прикопали, а кого надо оправдали? Наш вариант ответа: королеве стало известно об "охранной грамоте" от 13 июня, тихо и задним числом выданной Поули — "находился на службе Ее Величества всё вышеуказанное время". Ибо на этом месте от "заурядной пьяной драки" отчетливо запахло тем, что в нынешних терминах назвали бы "заговором внутри разведывательного сообщества", а принадлежность участников той странной вечеринки к двум враждующими Конторам заиграла совсем новыми красками...
Елизавета была человеком реально бесстрашным: пережив энное количество покушений, она не дала ни шанса паранойе — ни личной, ни государственной. Как хорошо сформулировал кто-то: "Эта хрупкая
