И вот тут уже нам с вами ничего не остается, кроме как реконструировать ход того заседания 20 мая — по его результатам. Бёрли и Витгифт (эти вообще почти не пропускали заседаний) для начала воспроизвели там, надо полагать, бессмертный диалог: "...Уберите козла! — Это не козел! Это наш сотрудник! — Тогда пускай предъявит!" Ну, Бёрли и предъявил...
Что инкриминируемые майору Марло "письменные высказывания атеистического характера" представляют собой выписки из известного богословского трактата Джона Проктора (John Proctour's "The Fall of the Late Arian", 1549)[39]; и сотрудники "МИ-5", ведущие оперативное сопровождение дела, должны бы такие элементарные вещи знать, а не бухать в колокола, не заглянувши в святцы — "...А где, кстати, сам товарищ Эссекс? Почему мы его не видим?"
Что трактат тот легально издан в Англии, и ни в каких черных списках не значится — "...А почему он, кстати, не запрещен — если так уж вот общественно-опасен? и кто у нас отвечает за цензуру, напомните-ка... — ах, вы, товарищ Пакеринг!"
Что майор Марло — оперативник под прикрытием, а не богобоязненный церковный староста, и ему, по инструкции, нельзя выделяться поведением и речами из той среды, в которой он вращается, сиречь театральной богемы — "...Мы прилагаем героические усилия, чтобы поддержать его реноме. Половина нашей агентуры, вместо того чтобы заниматься делом, распространяет о нем отвратительные слухи, возбуждавшие зависть и восхищение гвардейской молодежи".
А потом на стол был выложен козырной туз: "Вот письмо Тайного совета в Кембридж от 29 июня 1587. Марло тогда до майора еще не дослужился, но личной благодарности Ее Величества уже удостоился... Вот эта вот подпись под документом, первая слева — часом, не ваша, товарищ Архиепископ?[40] ...А если ваша — какого хрена вы тут ломаете комедию?!! И засвечиваете до кишок оперативников загранразведки?!?"
После чего секретарю, похоже, было велено быстренько сжевать протокол; а для надежности — еще и протокол от 18 мая.
...В общем, впечатление такое, что Бёрли (осведомленный об имеющемся в распоряжении эссексовской "МИ-5" "матерьяльчике" на "атеиста и богохульника Марло"), нанес из Нонсача упреждающий удар, и отмазал-таки сотрудника своей разведслужбы. Но тут последовал второй торпедный залп по "поэту и шпиону", с куда более тяжкими обвинениями — и с прямыми уже упоминаниями Рэли и "Школы ночи"... На сцене появляются, со своими доносами, некие Томас Друри, Ричард Бейнс и Ричард Чолмли; этих людей часто называют "полицейскими провокаторами" — что терминологически неточно (полиции как отдельного государственного института в те времена еще не существовало), но суть отражает. Всё связанное с той гоп-компанией мы, пожалуй, "выделим в отдельное судопроизводство" (см. далее) — ибо очень уж назидательны этологические наблюдения над означенной публикой...
Успешно поднятый шум достиг ушей королевы — о чем позаботился уже не Эссекс (быстренько унырнувший под корягу), а именно Витгифт, через Пакеринга. Впрочем, Елизавета к тому времени наверняка уже была в курсе проводимого расследования: об этом ясно свидетельствуют и королевский гонец, вручавший Марло повестку, и многозначительные пометки на полях переданного ей 2 июня итогового документа (о них — чуть погодя). По этому поводу между Ее Невоздержанным-на-язык Величеством и бессменным первым министром, отцом-основателем разведслужбы лордом Бёрли состоялся, как мы предполагаем, вот такой примерно разговор:
— А растолкуй-ка мне, дружище Уилл — что там себе позволяют твои шпионы? Вы там, в Службах, похоже, вообще уже краев поляны не видите!.. Вы что, вообразили, будто законы Острова вам вообще не писаны, натренировавшись там у себя, на Континенте?
— И не надо меня лечить, Бёрли! — я в курсе, что такое "прикрытие"! Но какого хрена вся эта атеистическая мерзость просачивается от вас — от вас!! — в публичное пространство? Да не то что просачивается, а — хлещет струями!.. За каким дьяволом вы, своими руками, сдаете такие козыри Витгифту с его долбодятлами? И что я должна ему отвечать, на этом месте, что?! — когда, по закону-то, он кругом прав?..
— Этот ваш... как его там?.. майор Марло — почему от него столько шума? Почему столько шума, Бёрли?! Какой он, к чертовой матери, после этого "боец тихого фронта"?! Сделайте уже, чтоб стало тихо!!
— Я не намерена далее обращаться к этому вопросу, Уилл. Просто избавь меня от этого шума — неужто это такая уж проблема? Всё на твое усмотрение...
...За текстуальную точность мы, конечно, не ручаемся, но смысл был наверняка такой. После 27 мая Марло оказался фигурой под двойным боем: слишком многие влиятельные люди вокруг готовы были подписаться под строчками из доноса Бейнса: "Это опасный человек, чей рот следует заткнуть".
Правда, при выборе способа заткнуть тот рот между теми влиятельными людьми могли возникнуть (и, как мы предполагаем, возникли) существенные расхождения. Так что — "Возможны варианты".
Предыстория-3: "Доносчику — первый кнут"
Как уже сказано, то, что мы привыкли называть "полицией" (имея в виду не "патрульно-постовую службу", то есть стражу, а именно "уголовный розыск") появилось в Европе очень поздно — намного позднее, чем секретные службы (а в Англии — так даже позднее "Общества защиты животных", это безо всяких шуток). То есть тогда не существовало даже прообразов Скотленд-Ярда — гос-конторы, занимающейся расследованием уголовных преступлений на сколь-нибудь регулярной основе. Была городская стража с констеблями (бестолковость которых вошла и в поговорки, и в пьесы Шекспира), была запутанная иерархия судов со своим штатом юристов, могущих вести судебное следствие, и были коронеры, устанавливающие сам факт насильственной смерти. Если же вам надо было отыскать пропавшую вещь (или, скажем, человека) — тут следовало обращаться скорее к кому-нибудь вроде "вышеупомянутого Фрайзера".
То, что сейчас именуют "оперативно-разыскной работой", системно практиковалось тогда в единственной области: в выявлении крамолы (прежде всего религиозной). Занимались этим, если так можно выразиться, "сыщики-контрактники" с собственной сетью платных осведомителей, которых мог подрядить (в рамках своих бюджетов и для решения собственных задач) кто угодно — от контрразведки и городских властей до отдельно взятых членов Тайного совета. А что тех же сыщиков можно тем же манером использовать для выслеживания не только "мыслепреступников", но и уголовников — додумаются лишь
