Иан К. Эсслемонт
ПРИСТАНЬ МЕРТВОГО ДОМА
ПРОЛОГ
Дариал, столица Напанских островов, пылал всю ночь. С верхнего яруса нависшей над пристанями крепости Картерон Сухарь смотрел, как пламя пляшет, извивается и смешивается с дымом. Взгляд поднялся вслед за черным столбом, успевшим запачкать серебристое око яркой, будто восковой луны; моряк вздохнул и чуть слышно шепнул: — Так всё и кончается.
В огне, разрушении и предательстве. И не помогают самые лучшие планы.
Он выглянул через залитый птичьим пометом парапет, видя улицы внизу, на которые вышли на охоту отряды ополчений обеих схватившихся за власть сторон, то и дело вступая в драки. Битва охватила весь город.
— Капитан! — закричали рядом; Картерон оглянулся на кордон стражи, подозвал прибывшую женщину-гонца, всю в саже и поте.
Та отсалютовала: — Сэр! Мы потеряли северный квартал! — Он невольно поглядел на полукруглый залив гавани и неслышно выругался. — Сэр… Мол…
Он кивнул. — Понимаю. С кем ты?
— С капитаном Хаул, сэр.
— Хорошо. — Он медленно вдохнул, ощутив копоть на языке, поморщился, думая: "Отныне всё решено" . — Передай ей мое почтение. Пусть отходит. Встретимся в намеченном месте.
Индиговое лицо юной напанки потемнело сильнее, губы разочарованно поджались. Она отдала честь. — Мне… жаль, сэр.
Он махнул рукой, отсылая ее. — Поспеши.
Женщина убежала. Картерон повернулся к лестнице, что вела на вершину дозорной башни. Снял шлем, провел ладонью по спутанным, влажным волосам. Медленно выдохнул: теперь самое трудное. И пошел вверх.
Найдя ее взирающей на город — стоит спиной к лестнице, прямая как железный прут, руки заложены за спину. Простая одежда, длинная рубаха и брюки. Кашлянул в кулак и склонил голову. — Принцесса Грюмсюрет…
Женщина повернулась, и Картерон, как всегда, чуть не дрогнул под силой откровенного взгляда. Даже сейчас, подумалось ему, когда все висит на волоске, она так… холодна.
— Да, капитан?
— Мы потеряли северный квартал. Ваш брат, не сомневаюсь, готовится занять мол и всю гавань. Моя госпожа, нужно отступить — или нам угрожает плен.
Темные глаза метнулись к северу; он вдруг осознал, что уже не приходится опускать голову, видя серые как у мышки, слишком коротко стриженные волосы — принцесса стала ростом почти с него. "В ней стать правящего Дома Гарелл. И обучали ее суровее, нежели всех нас".
Если бы братец ее не оказался столь алчным…
Она чуть заметно кивнула. Взор был по-прежнему тверже камня. — Понимаю. Где же все наши надменные советники?
Картерон не удержался, отведя глаза. — Мне жаль, госпожа. Тарел предложил больше…
Она оперлась руками о парапет башни — он помнил, что руки ее тверды как камень. — Советник Амерон должен был предложить столько же, под мое обязательство.
Картерон вцепился в бороду. Боги! Как сказать? — Ваши поступки… ваша, э… прямота, госпожа… не завоевала вам друзей в круге советников.
Она резко выдохнула через нос. — Ясно. Предпочли Тарела, столь охотно пожимавшего руки и ловко изрекавшего лесть… Чем же я не угодила им? Картерон?
Он откашлялся. Боги, даруйте силу! Она говорила правду глупцам из Совета — что их политика ведет Напы к дальнейшему упадку. И могла ли поступить иначе? Моряк вздохнул, укрепляя себя. — Они склонились ко лжи, на которую вы не были готовы.
Уголок тонкого рта дернулся. — Понимаю. Язык мой — враг мой. Ты считаешь, что я должна была уболтать их ложью и лестью. Ты и Амерон.
— Этому он и пытался научить вас долгие годы. Умению править, моя госпожа.
Тонкие губы опустились в презрительной гримасе. — Отказываюсь от жалких игр.
"Тогда вы проиграете!" Картерон пытался успокоиться, глубоко дыша.
— Но… обещаю, что в будущем стану следить за языком.
"Малая, но победа" . — Нужно отступить, госпожа. Уплыть сегодня ради завтрашней битвы.
Грустная улыбка пробежала по синеватому лицу. — Старая пословица моряков. Ты напан до глубины души. Да. Изгнание. Хотя мне и будет противно.
Он направился к лестнице, но она пошла первой. Картерон задержался на верхушке башни, снова глядя на дым. Подсвеченный снизу, клубившийся в ночном небе. Да будет так. Изгнание. Новый бросок костей, причуда Близнецов. Ничего особенного для него, опытного морского бродяги. Картерон взглянул на серую как сталь воду пролива Бурь, заметив собирающиеся штормовые тучи.
* * *Недуриан забросил удочку и снова сел на привычном месте у края причалов Малаза. День тек мимо. Иногда, вот как сейчас, на него находило беспокойство, он гадал, не зря ли отказался от битв, перерезал связь с воинскими лагерями и шатрами командиров, больше не бросает вызов вражескому таланту, стоя на поле брани. И тут же вспоминались страх и боль, павшие сотоварищи, все горькие потери и утраты… Нет, он не сожалеет о давно сделанном выборе.
В такие мгновения слабости полезно бывает вспомнить о новой цели, погрузиться сознанием в глубины Пролива Бурь, ощущая беспокойство во тьме ледяных вод. А на закате встать, смотать леску и отправиться в долгий путь к прибрежным улицам, чтобы поужинать и напиться в "Весле и Якоре".
Этим вечером в заведении его радостно встретил завсегдатай и старый друг. — Рыба не полюбила тебя сегодня, эй, Нед?
Недуриан махнул удилищем в сторону глубокого черного моря. — Меня обманули! Тут вовсе нет рыбы.
Приятель загоготал. Другой старик посмотрел в жерло трубки и предположил: — Думаю, он ее распугал.
Недуриан задумчиво поковырял пальцем в плоском, сломанном носу, провел по покрытой шрамами щеке. — И чего во мне такого, а?
— Ты хоть знаешь, что на леску нужно привязать крючок? — крикнул еще кто-то.
— Ту железную штучку? Худ, ее давно откусила рыба.
Старики дружно засмеялись. — Увидимся ночью?
Он вышел в сторону гавани. — Я буду там.
Улицы чуть поднимались, уводя его от воды. За скопищем посеревших на солнце крыш показались источенные ветрами укрепления и над всем — Замок Обманщика, словно воронье гнездо.
Он снимал комнату у старой вдовы, уже десяток лет упрямо дожидавшейся мужа-моряка, невесть где
