Неумеха подошла, засунув пальцы под мышки, и кивнула им. — Рекруты, Сухарь.
Картерон показал брату на корабль — работай, мол — и пошел вслед Неумехе. Их ждал строй из пяти мужчин и трех женщин. Разумеется, ни одного напана. Первого он узнал сразу — грузный морпех с "Жадины", Даджек — и поманил к себе, засмеявшись. — Чего ты тут забыл, дружище?
Даджек несколько удивленно пожал ему руку. — Хесс оказался тупым выскочкой, не способным управиться с детским суденышком в ванне. Едва услышал, что ты капитанишь на "Закруте", списался от Хесса.
— Ну, тебе тут более чем рады. — Картерон обернулся к первой из женщин. — А ты кто?
— Осень.
Картерон всмотрелся в стройную женщину — скорее девушку. Оглядел с ног до головы. — Матрос?
— Так точно, сэр.
— Бывала в деле?
— Так точно, сэр!
Картерон усомнился, но решил быть терпимым. — Откуда тебя принесло?
— Из Пурджа.
— У Обманщика туговато с людьми — почему не записалась к нему?
Даджек всунулся: — Она подралась с одним из офицеров Обманщика. Вот так, разбила стул о голову за шалости руками.
— А. Чудно. — Картерон перешел к третьему рекруту, женщине, куда выше и старше Осени, сплошные шрамы на лице. — Имя?
— Слава.
— Слава… Славно. — Он знал, это не настоящее имя. И не удивлялся. Почти все в их деле берут новые имена. Новое имя, новая жизнь. — Матрос?
Женщина скривила губы так, что стало понятно: эту профессию она не особо уважает. — Нет, сэр. Скорее боец.
Он кивнул. — Отлично.
Следующий явно был опытным моряком. Просмоленные брюки и куртка, густой загар, загрубелые босые ноги. — Имя?
— Торбал, сэр.
— Ты почему не записался?
Губы скривились, моряк презрительно сплюнул. — Не оценил, как Обманщик распределяет звания… сэр.
Картерон кивнул. — Понимаю. — Дальше была женщина, точная копия Торбала. — Имя?
— Клена, сэр.
— Твоя история?
— Я с Торбалом, сэр.
Картерон снова кивнул. Следующим был костлявый паренек, совсем дитя. — Тебя как звать?
— Ортен.
— Слишком ты молод, сынок.
Юноша сжал кулачки. — Возьмите меня, сэр!
— Почему?
— Два года назад ублюдки Гефа забили моего брата. Так и не пришел в разум. Едва свое имя помнит. У мамы разорвалось сердце. Возьмите меня, сэр!
— Ладно, парень. — Он подошел к другому рекруту, седовласому ветерану. — Имя?
— Бренден, сэр.
— Тебе бы в землю, не в море. Будешь возражать?
Дряхлый моряк улыбнулся, показав четыре желтых, стесанных зуба. — Я "Закрученного" знаю с детства. Вместе пережили долгие годы, вместе поседели, так сказать.
Картерон невольно скривился. — Неужели? Ты служил на этой палубе и решил вернуться? Все россказни о половине команды, помершей от чумы, о моряках, упавших за борт или покалеченных снастями… что на корабле годами не видали добычи… Это все сказки?
Осклабившись, старик подмигнул ему. — Не-а. Чистая правда.
Картерон моргнул, не удивившись; он уже наполовину поверил молве. — Ага… Ну…
— Не-а, я просто думаю, что все эти полосы везения и невезения — чистая дурь. — Моряк поскреб заросший подбородок и снова подмигнул. — Думаю, пришла пора обуздать удачу.
Картерон криво усмехнулся. — Понимаю. Что же, тебе тут рады. — Кивнул и перешел к последнему. Долговязый юнец с широкими плечами фехтовальщика. Даджек прижался губами к уху, шепнув: — Я поручусь за этого. Сам позвал. Побывал в старой офицерской академии Анты.
Картерон заинтересовался, окинул юношу взглядом. — Итак, ты офицер?
Юноша покачал головой. — Нет, сэр. Не доучился.
— Почему?
— Убил сотоварища на дуэли.
Картерон хмуро задумался. — Я считал, такие вещи разрешены. Ты мог сослаться на несчастный случай.
— Так и было. Но его отец был регентом академии, из очень знатного рода.
Картерон понимающе поднял брови: — Ага. За твою голову назначена цена? И что ты делал с той поры? Успел послужить и заслужить, думаю?
— Да, сэр. Бывал и в армии, и в наемниках.
— Как же тебя звать? — спросил он, понимая, что получит очередной псевдоним.
— Джек, сэр.
— Просто Джек?
Парень казался обеспокоенным. Картерон ощутил сочувствие и не стал тревожить его сильнее. — Хорошо. Так скажем, ты больше подходишь в морпехи. Да?
Парень отсалютовал, торопливо рявкнув: — Так точно, сэр!
Картерон махнул рукой на всех: — Ладно. За работу. Бумаги заполню ночью. — Он смотрел, как Чосс пристраивает их к делу, и думал: "Боги, единственные новобранцы с целого острова. Смутьяны и те, кому лично досадил Обманщик". Им по — прежнему не хватало людей. Будь он суеверным, ощутил бы вонь неудачи… хорошо, что не суеверен.
Надо продолжать.
Он взялся за амулет на шее, поцеловал бусину.
* * *День отплытия выдался сумрачным и дождливым; весь малазанский флот — сорок два рейдера — заканчивал сборы, готовился покинуть гавань.
Кроме одного. Флагмана Мока, "Невыносимого".
Порван-Парус мерила мокрую палубу шагами, внутренне кипя. Где же этот глупец? Да, целую ночь он "праздновал" с избранными капитанами, но все они успели доложить готовность и деловито собирали корабли к походу. А он так и не показался!
Где же он? Она вновь сверкнула глазами на Марша, старпома. Тот пригнул голову как-то виновато. Виновато? Почему бы?
— Всё готово? — бросила она.
— Да, госпожа.
— А остальной флот?
— Ждет "Невыносимый", госпожа.
Она гневно закусила губу. Не уйти ли без него? Вот вышел бы абсурд. Флот без адмирала. Итак, остается лишь ждать.
Через миг повозка проскрипела колесами по камням узкой улицы, что ведет от дальних пристаней. Резко встала перед "Невыносимым", дверца открылась прямо на трап.
Мок неуклюже выбрался наружу, морщась и хватаясь за голову. Попрощался с кем-то внутри и побрел по трапу, судорожно держась за леер.
— Отходим! — заорал он, едва ступив на мокрую палубу, и снова сморщился, закрыв лоб рукой.
Порван-Парус налетела на него. — Где ты был?
Адмирал пиратов побледнел и съежился. — Не так громко, милая. Эй, Марш, доложи ветер!
— Ветер слабый. Но мы справимся.
— Хорошо. Ставьте больше парусов, если будет нужно.
— Так точно.
— И кто там был? — спросила Порван-Парус.
Брови Обманщика недоуменно сдвинулись. Затем он беззаботно повел рукой: — Старый дружок, милая. Ничего особенного. — Он обнял ее за пояс. — Идем, удалимся в личные каюты. Голова так болит, что я готов помереть.
— Может, тебе вернуться в Замок?
— Ну уж нет. Мы всегда вместе, ты и я. Ладно, идем. Мне отчаянно нужны твои заботливые руки.
Порван-Парус помогла ему дойти до двери. — Дурак. Ты уже не юноша, помнишь?
— Помню, помню. — Он оперся на нее всем весом. Впрочем, она была рада.
"Невыносимый" отошел от причала, паруса вяло раздулись; отлив потянул его из гавани.
* * *Позже, в открытом море, Порван-Парус вновь шагала по качающейся палубе. По бортам и за кормой резал волны весь нынешний флот Малаза; флагман сопровождали "Нетерпеливый" и "Неудержимый", составляя ударную основу; далеко сзади плелись многочисленные захваченные в набегах каравеллы, галеоны и купеческие барки, ныне вооруженные катапультами и онаграми. В поход взяли даже галеры, более привычные к веслам, нежели к парусам.
Она кивнула Маршу, довольная, что пока все идут без проблем. Вскоре покажутся берега
