колесам. Продавцы ближайших палаток залезли под прилавки; покупатели с визгами бросились кто-куда, на ходу готовые затоптать друг друга. Руденко нажал на газ и рванул наперерез «Ауди», которая, конечно, оказалась резвей его многострадальной «шестерки» и, ловко проскользнув между другим наставленным у рынка транспортом, влилась в неспешный поток машин, следующих мимо.
Поток был неспешным до конца поворота дороги, окаймляющей базарчик. Здесь всегда скапливалось много машин. Перекресток располагался в неудобном месте: рынок, десятки машин и толпа людей около него, пересекающая дорогу трамвайная линия. Как только поворот заканчивался, автомобили набирали скорость и начинали обгонять друг друга. Так поступил и Шланг на своей «Ауди».
Быстро уловив это взглядом, Три Семерки прибавил газу и, с гулом въехав на пригорок, ведущий к тротуару, двинулся прямо по нему, громко сигналя прохожим. В какие-то секунды он поравнялся с «Ауди» и, казалось, готов был разорвать его водителя.
Милиционеры в это время тоже не медлили: они «оседлали» свой УАЗик и тоже помчались в погоню, включив сирену, которая призывала все остальные автомобили уступать им дорогу. Таким образом расстояние между ними и Осипов тоже быстро сократилось. Быть бы им героями этой переделки, если б Три Семерки не совершил невиданный до селе им самим трюк.
Обочина тротуара спускалась к дороге зеленым газоном, а сам тротуар был довольно высок по сравнению с шоссе. Понимая, что Шланг вот-вот уйдет – неподалеку был поворот, за которым простиралась широкая трасса, где можно было прокатиться с ветерком – Руденко неожиданно нажал на тормоза, сделал резкий поворот и стал, бороздя колесами газон, спускаться к дороге.
– Ай! А-а-а-а! Ай! – закричала гадалка, схватившись за ручку над дверью обеими руками.
«Шестерка», оставив в почве глубокие следы, с высокого бордюра, обрамляющего газон, грохнулась на дорогу, громко при этом звякнув о бетон днищем.
– Е! – воскликнул Руденко, втянув голову в плечи.
Он вывернул руль и поставил машину поперек дороги, едва не подставив ее бок новенькой сверкающей «Вольво», которая, к счастью, вовремя затормозила.
Шланг был двумя машинами позади этой иномарки. Увидев на пути преграду, он попытался сделать разворот, хотя движение в этой части шоссе и было односторонним. За трамвайным путем, расположившимся на известняковой насыпи, была дорога в обратную сторону. Резко сдав назад и наполовину вывернув руль, в зеркало заднего видения беглец вдруг увидел, что его почти настиг милицейский УАЗик. Деваться Осипову было некуда. Если б не злополучный двухвагонный трамвай, который как раз поравнялся с ним, «Ауди», возможно, пересекла бы трамвайную линию, выскочила на полосу обратного движения и таким образом получила бы еще один шанс скрыться. Трамвай, увы, лишил ее этого шанса. Осипов бессильно упал на руль и закрыл глаза. Судя по всему, оказывать дальнейшее сопротивление он не собирался.
Семен Семеныч бросил «шестерку» посреди дороги и поспешил к «Ауди», держа на всякий случай руку на кобуре. Милославская торопливо последовала за ним. Сотрудники ППС, шокированные происходящим, поравнялись с иномаркой и предусмотрительно через громкоговоритель стали призывать Шланга покинуть машину. Тот лежал словно мертвый, и разъяренные менты решили применить силу.
– Выходи! – крикнул самый смелый из них, тот, что стрелял, приоткрыв дверь осиповского автомобиля.
Шланг приподнял голову и с ненавистью посмотрел на преследователя. Тот уцепил его за плечо и потянул на себя.
– Полегче! – сквозь зубы процедил Осипов и стал выбираться, пытаясь освободить свою руку.
Как только он оказался на улице, Руденко, в этот миг как раз подоспевший, скрутил Шлангу руки за спиной. Один из ментов протянул Семену Семенычу наручники, которые тут же защелкнулись на запястьях беглеца.
Три Семерки утер рукавом кровь, которая еще слабо сочилась у него из носа и, прищурившись, протянул, наклонившись к Осипову:
– Эх, как бы я щас тебе врезал!
– Вреж! – с жаром поддержал Семена Семеныча один из милиционеров.
Руденко огляделся и ответил:
– Слишком много зрителей.
На самом деле напротив, на тротуаре, собралась толпа зевак, да и машин скопилось предостаточно: дорога была перегорожена шестеркой Семена Семеныча, и никто не мог проехать вперед. Многие поэтому оказались зрителями поневоле.
– Убери машину, – посоветовал один из сотрудников ППС Руденко.
– Угу, – утвердительно буркнул тот в ответ и торопливо зашагал к своим «Жигулям».
Когда он вернулся, дружно смеющиеся по какому-то поводу менты в один голос спросили:
– Куда его?
Три Семерки посмотрел на Милославскую, отряхивающую запачканный при падении подол.
– В отдел, – невозмутимо ответила она и зло сверкнула глазами, глянув на Шланга.
В этот момент ей так хотелось ударить его, но она решила, как и всегда, соблюдать рамки приличия.
Осипова погрузили в УАЗик. Гадалка и Семен Семеныч поехали вслед за ним на «шестерке».
Когда ребятки из ППС передали беглеца в другие руки, Руденко, возглавляющий теперь конвой, деловито сказал им:
– Я обязательно доложу о вас.
– Да уж не забудьте, – шутливо ответили они ему.
Когда Шланга вели по коридору, Три Семерки погонял его едкими шуточками, а тот предпочитал молчать в ответ, наверное, соображая, как быть дальше.
Милославскую более чем удивило поведение Осипова. Она понятия не имела, чем объяснить его бурную реакцию. Почему он вдруг кинулся в бегство? Этого Яна не знала. Зато теперь она еще больше утвердилась во мнении, что карты ненапрасно привели ее к месту аварии. Рыльце Шланга наверняка было в пушку. В эти минуты гадалке казалось, что она в двух шагах от разгадки исчезновения матери ее клиента.
Усевшись сбоку от Осипова, она смотрела на него уверенно и дерзко, полная надежд на лучшее.
Семен Семеныч, грузно опустившись на скрипнувший стул, закурил, и гадалка с удовольствием поддержала его. В эту минуту она почему-то вспомнила о Джемме.
– Вам повезло, – с усмешкой сказала она Осипову.
В ответ он даже не поднял глаз.
– Вам повезло, что я сегодня не взяла с собой свою собаку, азиатскую овчарку Джемму, – Милославская на мгновенье замолчала, – за тот удар, что вы мне нанесли, она бы порвала вас в клочья.
– Жаль, что я не вломил тебе сильнее, – криво улыбнувшись, ответил Шланг.
– А вот хамить не стоит, – с издевательским добродушием заметил Семен Семеныч, – Ваша дальнейшая судьба теперь зависит от нас.
– С какого перепугу? – усмехнулся Шланг.
– Ну, во-первых, вы оказали сопротивление сотруднику милиции, – вздохнув, констатировал Руденко. – Экспертизу мы непременно произведем, – добавил он, соскрябывая ногтем с рукава засохшую кровь. – А во-вторых, мы имеем необходимость задать вам ряд вопросов.
– Ни на какие вопросы я без адвоката отвечать не буду! – воскликнул Осипов.
– Ой-е-е-е-ей! – парировал Семен Семеныч. – Какие мы важные! Вы не в Америке, друг мой, и не на съемках телефильма.
– Я вам все сказал, – твердо произнес Осипов.
Тем не менее Милославская и Руденко принялись наперебой задавать Осипову вопросы о разбитой «шестерке» и о том, почему он бросился убегать от них. Шланг сначала молчал, а потом заговорил. Только толку от этого было мало. Он стал отрицать, что имеет отношение к «какой-то там» шестерке».
– Помилуйте, это глупо, – протянул, покачивая головой Семен Семеныч. – Это уже установленный факт.
Слова Руденко на Осипова не подействовали. Казалось, он делал все, чтобы хоть как-то протянуть время. Милославская в этот момент неимоверно жалела, что не может применить карты: она слишком
