– Напрасно иронизируете, – вздохнув, сказал Пискунов, – это не только бабы, это и мужики говорят. Жильцы в этих домах почти все старые. Получали квартиры, работая на одном предприятии. Поэтому к новичкам здесь всегда очень внимательно присматриваются: кто, откуда… А земля, она слухами полнится.
– Ясно, – вздохнув, произнес Руденко и закурил.
– Сейчас, – сказал он, когда кончик его сигареты заалел, – пройдем в соседнюю комнату. Предупреждаю – там труп.
– Ильи? – ужаснулись Пискуновы.
Три Семерки мрачно кивнул.
– Кошмар, какой кошмар! – воскликнула Анастасия Викторовна.
– Что с ним? Его убили? – взволнованно стал спрашивать Пискунов.
Семен Семеныч ничего не ответил.
– Пройдемте, – пригласил он супругов.
Не дойдя шага до входа в комнату, где лежал растерзанный взрывом Евсеев, Три Семерки остановился и, оглянувшись, тихо спросил у Сергея Николаевича:
– У вашей жены с сердцем все в порядке?
– Если вы переживаете о ее реакции на труп, – ответил тот, то напрасно – она в морге работает.
Руденко оглянулся на Милославскую и с улыбкой заметил:
– Кажется, я подходящих людей выбрал.
Потом он обратился к Пискунову, сдвинув брови:
– Кстати, а вы-то сами как?
– А я хирург, – копируя мимику Руденко, ответил тот.
Далее были выполнены все необходимые формальности, и Пискуновых отпустили, предупредив, что они еще могут понадобиться следствию.
Ожидая приезда еще кого-то, опера сели кружком на кухне и заговорили.
– Главное теперь, – заявил Ухов, – выяснить, откуда у него граната. Это, ребята, задача номер один.
Руденко с Милославской стояли в дверях.
– А нам надо первым делом Щербатову разыскать, – шепнула Яна приятелю.
Тот кивнул, давая знать, что полностью согласен. Беседа между операми пошла оживленнее и, чтобы не мешать, гадалка отозвала Три Семерки в сторону и тихо сказала:
– Ну что, давай приступать к поиску.
– Где же мы ее теперь среди ночи? – возразил тот.
– Так ведь не сирота же она казанская, небось и родственники есть у нее. Родители, – настаивала гадалка.
– Нет, я могу, конечно, выяснить ее родословную через свои каналы, – протянул Семен Семеныч, – только по ночам эти каналы, увы, не функционируют.
– Но попытаться-то можно?
– Можно, – Три Семерки пожал плечами.
– Я сейчас, – сказала ему гадалка, – ты иди пока мужиков послушай, может, чего дельного скажут.
Семен Семеныч улыбнулся, решив, что подруге просто требуется удалиться по нужде, но у Милославской большей нужды, чем раскрытие преступления не было, поэтому она кропотливо стала изучать каждый метр квартиры.
Поиски ее не успели еще принести своих плодов, как зазвонил телефон. Мужчины переглянулись. Руденко, почему-то на цыпочках, стал подбираться к телефону.
– Да, – ответил он.
– Илья? – зазвучал на том конце провода знакомый уже Семену Семенычу голос Щербатовой.
Милославская стояла вплотную к приятелю и отчетливо слышала его собеседницу.
– Да я, – ответил Руденко и повесил трубку.
– Звони скорей куда следует! – накинулась на него гадалка.
– А? Что? – не понял Семен Семеныч.
– Ну скорее же, нам номер, откуда звонили, определить нужно.
– Эх, е! – воскликнул Руденко, всплеснув руками, и последовал совету своей подруги.
– Да, да, ты права, – бормотал он, нажимая телефонные кнопки.
Опера все привстали, и, пока Три Семерки дожидался ответа абонента, Яна объясняла им, что к чему. Через пару минут все уже знали с какого телефона звонили в квартиру Евсеева, и по какому адресу этот телефон установлен.
– Едем! – воскликнула гадалка, горящими глазами глядя на Руденко.
– Едем! – ответил ей он, тоже охваченный рабочим азартом.
– Помощь нужна? – посмеиваясь, обратился к ним Ухов.
– Не, – на ходу отмахнулась гадалка, – сами справимся.
– Вы пока этого клиента, – Три Семерки кивнул в сторону злополучной комнаты, – определите. Да и формальности все заканчивайте.
Покинув квартиру, приятели стали торопливо спускаться вниз по ступенькам.
– Гони! – накинулись они на измученного неизвестностью Саню.
– Ага, – радостно ответил тот и, повернув ключи зажигания, резко нажал на газ.
– Куда? – спросил он, выворачивая из-за угла дома.
– Угол Тульской и Лесного тупика знаешь? – спросила Яна.
Саня кивнул.
– Вот туда и жми, – сказал Руденко, сдвигая на затылок фуражку.
– Я примерно представляю, где находится этот таксофон, – сказала Яна своему приятелю, – но ведь не будет же Щербатова стоять возле него все это время.
– Так или иначе, но далеко она тоже не успеет уйти, – ответил Семен Семеныч, – исследуем улицу во всех направлениях и обязательно ее отыщем.
Милославская замолчала и стала напряженно вглядываться вдаль. До Тульской оставалось не более пяти минут езды.
– Послушай, Сема! – воскликнул вдруг она. – А ведь тут рядом кафе! Как думаешь, может Елена именно там и зависает?
– Это идея, конечно, но сначала мы все же должны осмотреть все вокруг, – радостно ответил Три Семерки.
Иномарка резко притормозила на углу Тульской и Лесного тупика. Возле них никого не было.
– Саня, поезжай прямо по этой улице, только не спеши, – приказал Руденко.
Саня двинул вперед. Тротуары вокруг пустовали, да и машин не было. Только вдалеке, на противоположной стороне, у кафе, было припарковано несколько автомобилей. Единомышленники проехали три квартала, но Щербатовой так и не встретили.
– Останови, Саня, – попросила гадалка, – дальше она все равно не могла успеть удалиться. – Разворачивай.
Руденко вопросительно посмотрел на гадалку.
– В кафе, – пояснила она ему и поджала губы.
– Почему ты так решила? – расстроенно воскликнул Три Семерки. – Может, она она в одной из квартир этих домов, – Семен Семеныч жестом указал на ближайший микрорайон, – сама сказала: не сирота казанская.
– Ох, Сема, не люблю повторяться, – вздохнув и улыбнувшись, ответила Милославская, – но это все мой пресловутый внутренний голос. Саня, давай паркуйся поближе к кафе.
Саня послушно выполнил просьбу гадалки и, развернув автомобиль, поехал в обратную сторону.
– Давай по дворам, – предложила гадалка, – может она дворами идет.
Водитель исполнил и эту просьбу, свернул во двор первой многоэтажки и тихо поехал по узкой дорожке. Дома стояли далеко друг от друга, поэтому, следуя таким образом, можно было иметь достаточно хороший обзор. По другую сторону дороги располагался сквер, внутри которого находилось кафе, и площадь. На ней
